— Я не сделаю ничего такого, что тебе не понравится. И вообще я собираюсь сделать своей жертвой Конистана, а не Дункана. А что касается тебя… От всей души рекомендую улыбаться как можно чаще и мистеру Силлоту, и всем остальным джентльменам, которых затянет в круг твоих чар!
Выбрав себе скакуна, Конистан вдруг спохватился, что еще не успел попросить у Эммелайн ее платок для Испытания в Искусстве Верховой Езды. Он был так занят проведением тренировок и устройством жеребьевки по выбору лошадей сэра Джайлза для всадников, что совершенно позабыл о необходимости обзавестись перед началом состязания талисманом дамы своего сердца.
На поиски Эммелайн виконт отправился в отличном расположении духа. Начиная с воскресенья Дункан покинул кружок поклонников мисс Баттермир, а самому Конистану была предоставлена полная свобода в преследовании первоначальной цели, заставившей его предпринять путешествие в Камберленд: он возобновил попытки разбить сердце Эммелайн. Однако его усилия увенчались лишь относительным успехом. Порой он ясно ощущал, что она отвечает на его ухаживания, особенно, когда им случалось танцевать вальс. Ее глаза светились наслаждением, и ему с легкостью удавалось увлечь ее за собой в укромный затененный уголок, чтобы завести разговор о любом предмете по своему выбору. Он знал, что в такие минуты ее влечет к нему, и она способна открыть ему такие мысли и чувства, которые обычно предпочитает хранить в тайне ото всех.
Но бывали и другие минуты, когда Эммелайн казалась совершенно неприступной, а иногда (и даже частенько) Конистан ловил устремленный на него немигающий презрительный взгляд, означавший, как он уже успел догадаться, что она находит его ухаживания нелепыми.
И зачастую — увы! — она оказывалась права! Однако признать, что она неподвластна его чарам, что не желает с готовностью броситься ему на шею, как следовало бы, — нет, одна мысль об этом бесила его до чертиков! Был случай, когда молодая хозяйка покинула гостиную, чтобы принести новые свечи для вышивальщиц (все слуги, как выяснилось, оказались занятыми подготовкой к предстоящему балу, и некому было выполнить это простейшее поручение).
Конистан незаметно последовал за нею на второй этаж и там попытался ее обнять. Если у Эммелайн и были внутренние колебания, они продолжались не более доли секунды, после чего она с размаху наступила высоким каблучком крепкого деревенского полусапожка ему на ногу и оттолкнула его. А потом выбранила, назвав последним олухом, нагрузила парой тяжеленных канделябров и самым сварливым голосом посоветовала ему хоть раз в жизни сделать что-то полезное для общества!