Понадобилось несколько минут, чтобы захватить теплую шаль для Эммелайн. Кроме того, для соблюдения приличий она призвала на помощь горничную и лакея с двумя фонарями, чтобы освещать им путь к конюшне.
Озерный бриз зашелестел листвой вишневых деревьев, вдали заухал филин, на небе высыпали мириады звезд, своим кротким сиянием разогнавших мрак в долине даже в отсутствие луны.
Конистан остановил своих провожатых на полпути к цели и послал лакея и горничную вперед с приказом ожидать свою хозяйку возле конюшни.
— Хочу полюбоваться чудесным ночным небом, — объяснил он Эммелайн. — А эти фонари мне только мешают!
— Нет, Конистан! — прошептала Эммелайн. — Это же просто скандал! Чего вы пытаетесь добиться? Хотите, чтобы слуги начали перемывать нам кости? Что скажет мой отец?
Виконт только отмахнулся от ее тревог. Эммелайн была потрясена до глубины души, когда и горничная и лакей поспешили вперед по тропинке. Фонари раскачивались от быстрой ходьбы, их свет плясал на травянистой дорожке, словно они были прикреплены на корме лодки, попавшей в шторм на море. Что нашло на ее слуг, недоумевала Эммелайн, с какой стати они так проворно повинуются человеку, которого видят впервые? Ей вспомнилось, с каким восторгом описывала Конистана ее горничная, и у нее зародилось подозрение, что не только ее родители надеются на этот брак, но и вообще все домашние. При мысли о том, что приезд виконта породил столько ожиданий, ей стало не по себе.
Когда лакей и горничная отошли на значительное расстояние, Конистан сказал:
— Хоть мы с вами и на ножах, но хочу, чтобы вы кое-что узнали прежде, чем мы завтра скрестим клинки. На меня произвело неизгладимое впечатление все, что вы сделали для подготовки турнира, и я восхищен тем, как вы ухаживаете за своим садом. Кроме того, я совершенно очарован вашими родителями. Я вдруг понял, что за несколько часов, проведенных в их обществе, получил больше удовольствия, чем за последние несколько месяцев. И мне остается лишь пожелать, чтобы вы не смотрели на меня как на никчемного шалопая! Моя гордость, представьте себе, страдает от ваших постоянных упреков. И все же не могу не выразить искреннее восхищение вашими способностями и вашей семьей. Вам можно позавидовать.
Тут Эммелайн опять лишилась дара речи.
С тех пор, как этот господин появился в Фэйрфеллз, она не знала ни минуты покоя. Она была готова к обидным замечаниям, к высокомерному и вызывающему поведению, даже к колкостям, но только не к любезности и доброте.