— Я был еще мягок, дорогуша.
— Ну, и ты ошибся, не так ли, мистер Свенгали?
— Я не ошибся… просто до встречи с тобой я всегда полагал, что слова о вере, сдвигающей горы, всего лишь благочестивая мечта. Если бы мы запантетовали ту диету, которой ты придерживалась, мы бы наслаждались жизнью, покупая «Доналд Трамп» по десять штук на доллар, а не потели бы кровавым потом на этом горячем пляже.
— Я не садилась ни на какую диету. Просто перестала есть.
— Это я еще могу понять. Но никогда не смогу постичь, как это ты подросла.
— Оптическая иллюзия.
— Созданная скорее решительностью, чем зеркалами.
— Совершенно точно. — Криста сделала пируэт на песке. Она чувствовала себя хорошенькой. Нет, неправда, роскошной. И на девять десятых благодаря силе воли. — А ты помнишь, как я обычно заставляла тебя снимать меня в кадре по колено, чтобы прибавить дополнительный рост?
— А еще нам приходилось бинтовать твои титьки, когда они чересчур выпирали.
— Но я не смогла заставить себя вытащить задние зубы, когда все другие это делали.
— Пожалуй, это единственное, перед чем ты спасовала.
— Да еще в тот раз, когда заявила, что умею водить машину, а сама не умела, и пришлось снимать весь рекламный ролик задом наперед, а потом прокручивать пленку наоборот.
— А съемка во Франции, когда ты отказалась курить, и пришлось сосредоточить всю тему на каком-то журчащем ручье?
— И это оказалась самая успешная реклама, какая когда-либо получалась у Гайтена.
— Да-а, и «Инфинити» позаимствовала идею использования природы, когда рекламируемый товар убирается из кадра. Черт побери, у тебя в те дни было больше мастерства, чем у Вайкики.
— Чепуха. Я просто знала, чего хочу.
— Ты Чингисхан и Атолла Гунн.
— Я была наивной и впечатлительной.
— Ты напоминала наконечник томагавка с нимбом и ангельскими крылышками.
— А ты был словно Господь с похмелья.
— Кто-то же должен был остановить тебя, чтобы ты не завоевала весь мир.
— А разве это плохо?
— Догадываюсь, что хорошо. За всю свою жизнь я не знал никого, кто желал бы столько, сколько ты. В этом заслуга родителей, не так ли?
Стив оставил юмор в стороне. В былые дни они обсуждали вещи вроде этих. Тогда успех, казалось, делал эти детские обиды ничего не значащими. Однако боль детских лет никогда не проходила. Она задерживалась в потаенных уголках души, и никакой «взрослый» никогда полностью не освобождался от нее, и уж точно не Криста и не он.
— Мои родители… моя милая Мери… Я потеряла их. Потеряла всех разом.
Неожиданно глаза Кристы наполнились слезами. Она боролась с собой, стараясь не давать волю эмоциям. Эмоции ведь такая вещь, которую иметь не полагалось. В ее детстве слезы были уделом проигравших. Они считались проявлением слабости, не делавшей чести твоей семье и уж тем более тебе.