Лайам столкнулся с ней совершенно случайно, кварталах в трех от дома. Марисала шла вниз по улице. С сумкой на плече.
«Какого черта?..»
Он выскочил из машины, остановив ее прямо возле пожарного крана, и, не выключив фар, бросился вдогонку.
Марисала оглянулась и, заметив его, ускорила шаг.
— Эй! — окликнул он ее, догоняя. — Что случилось? Куда ты?
Не замедляя шага, Марисала обожгла его гневным взглядом и выпалила длинную тираду по-испански.
На Сан-Салюстиано Лайам хорошо выучил испанский, но за последние годы основательно его подзабыл. Однако общий смысл был ему понятен. Марисала упоминала грязную крысу и лошадиный навоз, каким-то образом связывая эти понятия со своим собеседником. Еще Лайам расслышал что-то о предательстве старой дружбы… и о письме Сантьяго.
Она все узнала! Должно быть, нашла письмо и прочитала его!
Лайам чертыхнулся сквозь зубы и снова бросился за ней.
— Марисала, клянусь, я собирался тебе все рассказать…
Марисала резко повернулась к нему.
— Вот как? — спросила она. — И когда же? Когда ты собирался сообщить, что тебе поручено стать моей гувернанткой и бонной? Что ты должен научить меня красиво одеваться, модно причесываться, женственно ходить, непринужденно поддерживать светскую болтовню — а главное, не раскрывать рот при мужчинах?
Марисала дрожала от ярости, и Лайам понял, что совершил большую ошибку.
— Прости. Я понимаю, что должен был все объяснить сразу…
— Мне не нужен надсмотрщик! Мне не нужна ни твоя помощь, ни защита — и, уж конечно, не нужно твое гостеприимство!
— Марисала…
— Как ты мог согласиться на такую глупость? Как мог даже подумать об этом?
— Мне показалось, что это не так уж серьезно. Все, чему ты должна научиться, — не показывать при каждом удобном случае свою силу…
— Ага! Значит, я только и делаю, что показываю свою силу? — Пока Марисала не пускала в ход руки, но Лайам понимал, что этого недолго ждать. — Спасибо, что сказал. Вот не знала, что вы все так меня боитесь!
— Марисала, твой дядюшка — человек другого поколения. И тебе будет гораздо легче с ним столковаться, если ты…
— Если я что? Буду тихо, как мышка, сидеть в уголке и не вмешиваться в мужские разговоры, даже если мне есть что сказать? Буду носить платья и юбки, которые он для меня покупает? Проведу остаток жизни с Энрике Моралесом, человеком, которому Сантьяго продал меня в жены?