Как удивительно красив он в смокинге! Пиджачная пара сидит на нем как влитая, а торжественный черный цвет подчеркивает золото волос и океанскую синеву глаз…
Все так же чинно они шли через холл. Марисала едва сдерживала свое нетерпение. Она хочет домой! Скорее! Сейчас же! Вихрем выскочить на улицу, прыгнуть в машину и рвануть с места, распугав всех окрестных собак! А потом…
Не дойдя до двери, Лайам свернул на маленький балкончик. Здесь никого не было, никто не мог им помешать. Здесь он снова прильнул к ее губам.
О, что это был за поцелуй! Страстный, жадный, пламенный! Марисала стонала и извивалась в объятиях Лайама. Она не могла больше ждать. Она хотела идти до конца.
— Я хотел бы перекинуть тебя через плечо и понести домой, — прошептал Лайам, — но тогда, боюсь, все догадаются, почему я ухожу так рано.
— По-моему, они и так догадываются, — ответила Марисала. Она прекрасно заметила, какими завистливыми взглядами провожали ее местные дамочки!
— Я всегда знал, что ты невероятно красива, — говорил Лайам, ведя ее к выходу, — но сейчас, в этом платье… Мара, забудь о медицинской школе. Тебе прямая дорога в фотомодели!
— Разумеется! Фотомодель — именно то, что нужно женщинам Сан-Салюстиано в борьбе за свои права!
Лайам расхохотался.
— Мара, нельзя всю жизнь жить для других! Ты должна иногда просто делать то, что тебе хочется. — Они вышли на тротуар. — Моя машина вон там, на углу.
— Я очень многое делаю потому, что мне так хочется, — заметила Марисала. — Сейчас, например, я еду домой, чтобы заняться тем, о чем давно мечтаю. — Она улыбнулась. — С твоей помощью, разумеется. И тебе тоже кое-что перепадет.
В ответ Лайам снова сжал ее в объятиях — прямо на улице, возле машины. А потом целовал ее у каждого светофора. А между светофорами несся с такой скоростью, что на этот раз Марисала не могла на него пожаловаться.
И вот наконец, держась за руки, они ворвались в дом. Задыхаясь от быстрого бега, поднялись вверх по лестнице, отперли дверь… Однако Лайам не перекинул Марисалу через плечо и не понес в спальню, как она ожидала. Вместо этого он отправился на кухню. Достал из холодильника бутылку шампанского, а из шкафа — два бокала на высоких ножках.
— Пойдем в гостиную, — предложил он.
Марисала не хотела в гостиную! Только наверх. Ей надоело ждать, ей нужен Лайам — и сейчас, немедленно! Но Марисала снова поборола свое нетерпение. Лайам не любит напора, думала она. Ему нравится мягкость и женственность. Хорошо, я буду такой, как он хочет.
Она вошла следом за ним в гостиную и молча смотрела, как он ставит бокалы на кофейный столик. Лайам не включил верхний свет, и настольная лампа заливала комнату мягким, теплым светом.