— Я вообще пациентов не объедаю и чаи с ними не распиваю. Ошибочку допустили, гражданка.
Ирина сняла с шеи фонендоскоп, затолкала в сумку. Следом упаковала тонометр, громко и резко застегнула «молнию» на сумке.
— Уходишь? — спросила Мария Петровна.
— Мне здесь делать нечего.
— Ну, растудыть жабу через коромысло! Доктора пошли! Не послушала, давление не измерила. Может, у меня криз?
— Врожденный, — тихо, точно самой себе, пробормотала Ирина.
Но Мария Петровна отлично услышала:
— Насмехаешься? А если я во врачебном уходе нуждаюсь?
— Об уходе отсюда только и мечтаю. Или вы сейчас же раздеваетесь, или я ухожу!
— Зачем я тебе раздетая потребовалась?
— Буду слушать ваши легкие и сердце.
— Чего их слушать? Они как у молодой лосихи.
— Гражданка Степанова! — тихо закипая, произнесла Ира. И далее говорила медленно, чеканя каждое слово, будто у Марии Петровны имелись проблемы с восприятием речи. — Вы… врача… вызвали. Следовательно… вас… что-то… беспокоит. Ответьте… пожалуйста… на вопрос. Что… вас… беспокоит?
— Ты раньше не в психушке работала? — Мария Петровна покрутила пальцем у виска. — Ты чего со мной как с дебильной разговариваешь? Или сама, часом, шизофрению подхватила?
— Что… вас… беспокоит? — как автомат повторила Ирина.
— Тьфу ты, заладила! Аппетит меня беспокоит.
— Его отсутствие?
— Присутствие! С утра ничего не ела. Хватит лясы точить, пойдем на кухню чаю попьем.
Мария Петровна развернулась и вышла из комнаты. Ирине ничего не осталось, как, подхватив сумку, двинуться следом.
— Негодяйка! — прошептала Ирина. — Я тебе покажу шизофрению!
На кухне Мария Петровна разливала заварку по чашкам. На столе стояли тарелки с сыром, ветчиной и бужениной, с рыбой, вазочки с вареньем. На плите начинал посвистывать чайник.
— Никаких чаев и угощений! — твердо сказала Ирина. — В гости к вам не набивалась!
— А вдруг у меня диабет? — открыто насмехаясь в лицо Ирине, произнесла Мария Петровна. — Укол сделала, и теперь, если не поем, окочуриться могу.
— У вас нет диабета.
— Откуда ты знаешь? Я же анализы принципиально не сдаю. Вот сейчас грохнусь тут в коме, что будешь делать? У тебя же ничего нет. Доктора! Приходят, трубочки в уши вставят и рецепты прописывают. Ты хоть знаешь, какие раньше доктора были? Они не то что к больному, из дому без своей врачебной сумки не выйдут. А в твоем бауле что? Прокладки да тампаксы, ну, еще шпаргалки. Садись, делай себе бутерброды, ешь.
— Не буду! За одним столом с ВАМИ я питаться не стану!
— Ой-ой! Какие мы строгие! Слушай, почему ты мне ТАК хамишь, словно право имеешь? Что-то в тебе есть, — Мария Петровна неопределенно покрутила в воздухе пальцами, — странное. Голуба моя! Не выпускай коготки, побереги их для другого случая. Против Степановой ты как бобик против гиппопотама. Я чужие когти, на меня нацеленные, с мясом вырываю!