Во время разговора выяснилось – претензии у пилотов в основном к мотору.
— Если мотор работает нормально, машина – зверь, — говорил один летчик. — He.113 рвет как Тузик грелку.
— Такой вот Тузик, — показал он на Тэнгу пальцем.
Основные претензии к двигателю были:
> выбрасывание масла из суфлеров мотора;
> разрыв дюритов и петрофлекосов откачивающей маслосистемы мотора перед фетровым фильтром;
> неудовлетворительная работа карбюратора по высотам, особенно на 2-й скорости нагнетателя;
> задиры поршней;
> низкое качество изготовления свечей зажигания.
Летчики радовались возросшей огневой мощи самолета и высокой точности стрельбы, техники – удобству обслуживания двигателя.
В общем, поездка оказалась нужной, полезной и интересной.
Вечером, после ужина, был концерт самодеятельности, и как-то так получилось, что в руки мне сунули гитару. Играть на ней я не умею, да и пою паршиво. Но тут, то ли я выпил много, то ли еще что-то, как-то само получилось. Просто я увидел как наяву Маруськины пальцы на грифе гитары и начал повторять за ней.
Вызов ночному небу – крылья.
Хлестким ударом ветра – горечь.
Площади вверх швыряют пылью,
Кроны деревьев шепчут: «помнишь»?
Помнишь ли трав приречных шелест,
Тропок неверных лесных сумрак,
Песни, что синим звездам пелись,
Гонку в рассвет навстречу утру? -
Я не забыл. Я вернусь прежним.
Дождь принесу, подмигну братьям:
— Там, где грозу облака нежат,
Молнии пляшут – летим, схватим! -
И закружит нас шальной ливень,
Месяц промокший качнет рогом.
Тучам седым растрепав гривы,
Грома услышим глухой рокот.
Кончится день – мы помчим дальше.
Над распростертым во мгле морем,
Над остриями витых башен,
Путь в бесконечную высь торя.
…Вырвался день – темноты пленник.
Солнце грозит нам лучом тонким.
А в изумленном небе – тени:
По ветру хвост и уши – волки!
[1]По-моему, ребятам понравилось. А на следующее утро я поехал смотреть на самоходки.
Степан
А напряжение в воздухе спадало. Немцы еще сильны, кто спорит. И полеты над их территорией не являются прогулкой, но попытки ударов по нашим войскам стали… вялыми. Самое, пожалуй, точное слово. Никакого сравнения с тем, что было в начале. Сил вести воздушное наступление у них уже нет. Это хорошо. Значит, мы бросим на чашу весов кое-что.
Эти машины и этих летчиков мы держали как последний шанс. Если наземный или воздушный фронт рухнет, то… Но они не рухнули. Несмотря на потери, смерти, ошибки – они выдержали. Эх, ребята-ребята, какие же вы молодцы! Нет, это не о себе и даже не о своих знакомых. Это – о пехотинцах, летчиках, танкистах, артиллеристах и многих других. Молодцы. А мы теперь выбьем у немцев все, что у них пока летает. Силы благо есть, и где немцы сидят, мы тоже знаем.