Майор протянул Мындро папку. Генерал хмыкнул:
— А «Личное дело» где взял?
— Попросил. На время. — Букварь скромно потупился.
— Попросил… говоришь! А за твои «просьбы» мне отдуваться?
Генерал раскрыл дело и бегло ознакомился с содержимым.
— Хм. Уволен из армии в сороковом… «Братание» с солдатами противника. Понижен в звании. Лишен всех наград.
— Товарищ генерал-майор. Это его рота в августе перекрыла дороги к Красногвардейску и за день практически уничтожила полк восьмой немецкой танковой дивизии.
— Полк, говоришь…
Мындро встал из-за стола и подошел к карте.
— Под Красногвардейском. Да… что-то такое слышал. Туда вроде даже кинооператора направляли. Заснять разбитую технику. Уж больно невероятным звучало сообщение о потерях немцев.
Обернувшись к Бондаренко, спросил: – А его экипаж?
— Все, кроме радиста, в запасном полку. Радист в госпитале. Ранение средней тяжести. Месяца через два выпишут.
— Значит, полк, говоришь… Хорошо. Решим вопрос с переводом.
— Разрешите идти?
Мындро кивнул и снова повернулся к карте.
Генерал-майор Мындро
Генерал-майор Мындро задумчиво смотрел на фронтовую карту, лежащую на столе перед ним, и думал о том, как решить поставленную командованием задачу. Его терзали нехорошие мысли. «Кто-то наверху определенно не понимает, что вся эта операция – авантюра чистой воды. Использовать механизированную бригаду для прорыва обороны еще куда ни шло, хотя не самый умный ход, но марш по лесам, в которых финнов, как блох на собаке, — чистое самоубийство. Да и у Виипури нас уже будут ждать. А уж тем более непонятно, что бригаде там делать. Наша работа громить тылы немцев, а не таскаться по лесам и болотам. Идиоты, мля». Поток его мыслей прервал стук в дверь.
— Да.
Из-за приоткрытой двери показалась голова майора Бондаренко: – Разрешите, товарищ генерал?
— Заходи, — кивнул Мындро подчиненному.
— Товарищ генерал, — майор подошел к столу и протянул командиру лист бумаги, — мы тут с капитаном Ивановой кое-что придумали и изложили свои соображения по поводу предстоящей операции.
За его спиной неслышно выросла еще одна фигура.
Ника смотрела на комбрига своими честными глазами, и в этих честных глазах плясали веселые озорные чертики. Глядя на нее, сразу можно было понять, кто является инициатором этой затеи.
— Давай, гляну, — Мындро взял лист, пробежал глазами по строчкам, и на его лице стала проявляться улыбка. — А что, это может и сработать. Вот только надо будет комфронта потрясти хорошенько. Ладно, давайте посмотрим, где в вашем плане слабые места. — Все трое склонились над картой, Ника и Букварь внимательно следили за кончиком карандаша, которым комбриг делал на карте пометки.