— Перестань ты всего пугаться!
Он закрыл глаза, несколько раз глубоко вздохнул.
— Не нужно меня бояться, Лили. Я скорее отрублю себе руку, чем ударю тебя.
— Я знаю. — У нее на глазах выступили слезы, и Лили отчаянно заморгала. — Сердцем я это знаю. Но что делать с мозгом? Я стольким тебе обязана… — Она подошла к круглому кухонному столу, на котором в простой белой вазе лежали румяные яблоки. — Я должна была быть с тобой откровенной. Ведь ты мой друг, мой якорь. С тех пор, как я поселилась здесь, ты стал самым важным человеком в моей жизни.
— Ты мне ничем не обязана, — устало сказал Адам. — За дружбу не платят.
— Я знаю, ты ко мне неравнодушен. — Она судорожно вздохнула, и Адам медленно повернулся к ней. — Сначала я думала, что это… ну, как обычно бывает с мужчинами.
Лили нервно провела рукой по волосам, подтянула джинсы.
— Но ты никогда не навязывался мне, никогда не приставал, не пытался воспользоваться моей зависимостью. Ты не представляешь, как это ужасно — уступать мужчине только потому, что не хочешь его обидеть. Это унизительно… Я должна многое тебе рассказать.
Она не могла смотреть ему в глаза и отвернулась.
— Начну с Джесса. Можно я пока буду готовить завтрак?
Адам застыл с чашкой в руке:
— Что-что?
— Мне будет легче говорить, если я что-то делаю. Иначе у меня слова застрянут в горле.
Адам поставил чашку, сел за стол. Если ей так удобней — пусть.
— В холодильнике бекон и яйца.
Она шумно вздохнула.
— Хорошо.
Налила ему кофе, по-прежнему не глядя в глаза.
— Кое-что я тебе рассказывала. Про то, как работала учительницей. Понимаешь, я никогда не была такой умной и способной, как моя мать. Она просто поразительная женщина. Такая сильная, полная жизни. Мне было лет двенадцать, когда я впервые увидела ее плачущей. Она рассказывала подруге о моем отце. Как раз перед этим мать познакомилась с моим будущим отчимом и очень боялась, что из этого ничего не получится. Она говорила подруге, что предпочитает быть одна, не хочет снова раскрываться перед мужчиной. Еще она рассказывала, как отец выгнал ее из дома, хотя она его очень любила. Он выставил ее за дверь, потому что она не смогла родить ему сына.
Адам молчал. Лили переворачивала на сковородке шипящие кусочки бекона.
— И я поняла, что мать стала несчастной из-за меня.
— Какая чушь. Виноват во всем только Джек Мэрси.
— Сердцем я это знаю, — улыбнулась Лили. — Но что делать с головой? В общем, этот разговор я не забыла. Два года спустя мать все-таки вышла замуж. Они с отчимом очень счастливы. Он замечательный человек. Со мной, правда, он был строг. Не жесток, а именно строг. И все время держал дистанцию. Понимаешь, он любил мать, а не меня. Я досталась ему в качестве нагрузки. Он желал мне добра, заботился обо мне, но между нами не было добрых, родственных отношений. Для этого я была уже слишком большой.