«Бедняжка тетя! – подумала Лаура. – Она уже видит в этом молодом человеке единственного преемника дела Пайге».
Они показали ему дом, и он с интересом выслушал его историю. Лилиан и Сесилия остановились перед фотографией в библиотеке.
– Это отец Лауры. Он погиб в Корее.
– Умер за Родину, – отозвался Бэд. – Достойная смерть. Вы, конечно, гордитесь им, Лаура.
Вечером Лилиан заметила:
– Да, этот свободный Бэд Райс – завидная добыча. Любая девушка хотела бы заполучить такого мужчину, Лаура.
Как это старомодно: «завидная добыча», «заполучить мужчину».
– Да уж какая-нибудь «заполучит»! – иронически возразила Лаура.
– А тебе-то он разве не нравится?
– Ну, если бы не нравился, я бы его сюда не пригласила, не так ли? Только…
– Что – только? – немедленно отреагировала Лилиан.
– Только ведь сразу человека не разглядишь, правда, тетя?
– Что ты имеешь в виду? Он относится к тебе с уважением.
В устах теток «с уважением» значило – без сексуальных поползновений.
– Да, он меня уважает, – подтвердила она, но вспомнила, что «сексуальное поползновение» однажды было, Лаура называла такие попытки «раунд бокса», но не повторялось.
– Я на это не пойду, – решительно сказала она, хотя вряд ли Бэд, как и любой другой мужчина, мог заподозрить, что в 1971 году можно нарваться на девятнадцатилетнюю девственницу. Но он не спрашивал – «почему?» – а кротко согласился:
– Хорошо Лаура. Я подожду, пока вы согласитесь выйти за меня замуж.
В середине августа приехал Френсис Элкот.
– Надо с ним повидаться, – сказала Сесилия. – Подумать только, четыре года прошло! Трудно поверить, правда, Лаура?
Да, она представляла, она помнила. Ей было стыдно вспоминать пятнадцатилетнюю девчонку, такую гордую своим повзрослением, кокетничающую своими наманикюренными ноготочками, ведущую глупый и наивный разговор, в то время как ее сердце, неистово бьющееся под бархатным платьем, готово было выскочить из груди навстречу ему.
– Мистер и миссис Элкот приглашают нас на вечер сегодня. По случаю приезда Френсиса. Будут только родственники и друзья.
– Я не пойду, – сказала Лаура, уставившись в свою тарелку.
– Почему? – изумились тетки.
– Я и родственников этих не знаю, да и самого Френсиса почти забыла! – сказала она совсем несвойственным ей раздраженным, даже капризным тоном.
– Это неудобно, Лаура. Он тебя с детства знает. И старый доктор Элкот никогда не забывает послать цветы к твоему дню рождения. Нет, Лаура, ты должна пойти.
Сесилия выглянула в окно и воскликнула.
– Смотрите, развесили японские фонарики! Как красиво! Ты повеселишься, Лаура, и сможешь обновить белое платье, а то лето уже на исходе.