Но когда мы включили камеры и свет, он включился в интервью так легко, как дождь стекает по крыше.
«То, что меня на самом деле подтолкнуло на путь медиума, — это книга «Открытие канала» Санайи Роман и Дуэн Пэкер, — сказал Джон. — Я прочитал книгу несколько раз и следовал инструкциям, и в результате ко мне пришел дух-проводник. Когда она явилась мне в 1986-м, оказалось, что она индейская женщина, ее звали Тамара. И я связывался с ней в течение нескольких лет. Но на периферии своего сознания я осознавал присутствие индейца-мужчины. Я не знал, кто он. Я не знал, реален ли он или это мое воображение. И откуда он? Тогда я не доверял себе по-настоящему как медиуму. И так как вначале это был немного страшный для меня процесс, я не был в себе слишком уверен. Но я знал: что-то существовало».
Тогда я спросил, как это развивалось дальше.
«Итак, — сказал он, — в 1992-м я испытывал достаточно тяжелые проблемы в личной и духовной жизни. Вождь Джозеф заговорил со мной, я знал, кто он был, потому что, как я сказал, он держался на периферии в течение шести лет. Он предложил мне помощь. Я сказал: Конечно, я приму любую помощь, которую могу получить!
Так это началось. Джозеф и я продолжаем работать один на один в течение нескольких лет. В основном мы работали с моими личными проблемами. Мы также работали частным образом с маленьким кругом близких друзей. Но мы не делали ничего публично.
Затем, к концу 1995-го, Джозеф спросил, не думаю ли я проводить публичные сеансы для других людей, особенно когда это так помогло мне. Я сказал: Нет! Я так не думаю. Но одно влечет другое, и в итоге Джозеф взял верх. Итак, мы начали проводить сеансы для других людей вне моего маленького круга.
Когда я впервые начал общаться с Джозефом, я был настоящим новичком в этом деле. Иногда я был встревожен, когда связывался с ним.
Когда я достаточно освоился со своими способностями и со способностями Духа, моя мощь общения, связи по каналам стали больше. Чем больше я связывался с Джозефом, тем больше я открывал, что способен достичь высших аспектов этого существа, которого я знал под именем вождь Джозеф. Я был способен достичь того, что вы назвали бы группой души Джозефа, — группы духов, которые более высоко развиты и являются могущественной семьей учителей».
Я спросил Джона, почему он сначала сказал, что не хочет публичных сеансов, и жалеет ли он, что уступил желаниям «мертвого» индейца.
«Я вырос в римской католической семье сицилийских эмигрантов, поэтому это просто было такой вещью, которой никто из нас никогда не интересовался, а тем более не занимался этим, — сказал он. — Поэтому я полагаю, что с моей стороны это было естественное колебание. Большая часть моей семьи, даже сегодня, после 15 лет связи с Джозефом, не знает о том, что я делаю. У них есть некоторые идеи. Просто я не говорю им об этом, а они меня не спрашивают. Они знают, что я занимаюсь чем-то «странным».