лишены полностью и какого-либо сознания. «Они больше всего, — говорил он, —
машины, автоматы. Они не ощущают ни удовольствия, ни боли и вообще ничего. Хотя
они пронзительно кричат, когда их режут ножом, и корчатся в своих усилиях избежать
контакта с раскаленным железом, это ничего не означает». Декарт говорил, что они
чувствуют боль лишь в определенных состояниях. Они управляются по такому же
принципу, как и часовой механизм, и если их действия более сложны, чем у того же
механизма, то это лишь потому, что часы — это машина, созданная человеком, в то
время как животные — неизмеримо более сложные машины, созданы Богом.
Такое «решение» проблемы посредством перемещения сознания в материальный мир
кажется нам парадоксальным, как, впрочем, казалось и многим его современникам, но в
то же время такая мысль давала важные преимущества. Это обеспечивало основания
для веры в жизнь после смерти, чему Декарт придавал большое значение с тех пор, как
«идея, что души животных имеют такую же природу, как и наши собственные и
поэтому мы не должны больше бояться или надеяться, что после этой жизни станем
мухами или муравьями», было усилием, которое имело тенденцию привести к
аморальности. Это также устраняло древнюю и неприятную теологическую
головоломку, почему Бог допустил и предусмотрел мучения животных, хотя они не
имеют никакого отношения к унаследованию первородного греха Адама, ни к
возмездию за него после жизни. Джон Пассмор описывает вопрос «Почему животные
страдают» так: «В течение столетий это остается проблемой из проблем. Это
зародилось путем фантастически тщательно разработанных решений. . Малебарну
(современнику Декарта) было совершенно ясно, что по чисто теологическим причинам
необходимо отказаться от постулата, что животные могут страдать по той причине, что
все страдания есть результат греха Адама: однако животные не происходят от Адама».
Декарт был также осведомлен о более практических преимуществах: «мое мнение
заключается в том, что жестокость к животным, как индульгенция для людей — по
крайней мере для тех, кто не поддается суевериям Пифагора и освободился от
подозрений в преступлении, когда они едят или убивают животных». Для Декарта
ученого такая доктрина имела еще другой положительный результат. В то время по
всей Европе широко практиковались эксперименты на животных. Никаких способов
анестезии тогда не применялось, и поведение животных при этих экспериментах для