Держа Мириам в одной руке и поддерживая Невила другой, Майлз прокричал, чтобы все дети вышли из воды.
Он с любопытством глядел на Невила. Мальчик побелел, видимо, от страха. Но главное было в другом: на нем были сандалии. Значит, он не купался, когда кинулся спасать Мириам. Джина вспомнила их первую встречу, когда она пыталась увлечь его: «У нас есть ручей. Он тебе понравится». И он категорически бросил: «Нет». И только что спас девочку…
Не допускающим возражений голосом Майлз объявил: купания не будет, пока запруду не укрепят еще одним рядом камней и раствором. Детям ничего не оставалось, как вытереться и вернуться через поле в дом.
Их невезение было вознаграждено приглашением мистера Мэрчисона отведать апельсинов в его саду. Насладившись золотистыми ароматными плодами, они забыли обо всем на свете. Мириам полностью пришла в себя, но у Невила все еще кривилось лицо, и Джина с Майлзом обеспокоенно поглядывали на него.
Джина весь день следила за ним, и у нее так и не нашлось времени потолковать с Тони. Ее пристальное внимание к мальчику вызвало раздражение у Ясмин.
— Вы балуете Шелтона, Лейк, к тому же, без толку. Он явно терпеть вас не может.
— Все дело в том, что образ матери…
— Только не это! От такого подхода отказались уже сто лет назад!
— Невил пережил сегодня малоприятное приключение.
— И охотно поверит в это, если вы подскажете.
— Я ни слова ему не сказала.
— Это сделали ваши глаза, ваше повышенное внимание к нему.
Понимая, что это бесполезно, Джина все же вступила в спор:
— Не понимаю вас. Вы против старой доброй трепки, от которой нет никакого вреда, и вы же возражаете против ласкового слова.
— Вы сами себе ответили этим эпитетом «старый».
— Мне кажется, вы не в себе, — покачала головой Джина. — Вы выступаете против физического наказания, но находите удовольствие в душевной пытке.
— Вы недостаточно компетентны, чтобы делать подобные замечания, ибо умеете лишь вытирать слезы и посуду. Это вы запутались, Лейк, проповедуя, с одной стороны, физическое наказание, а с другой — слезливость.
К счастью, обе были достаточно разумны, чтобы прекратить спор, который могли услышать дети, но их отношения остались враждебными.
Проницательный Майлз заметил это и после чая вызвал Джину к себе:
— Послушайте, пора уже немного измениться.
— Почему это должна сделать я?
— Потому что я прошу вас.
— И вы просите, чтобы я была снисходительна с вами? — Она покраснела. — И терпелива?
— Да, Джина.
— Безо всяких объяснений?
— Я уже говорил, что не имею права объяснять…
— И я должна позволить этой… Ясмин третировать меня? — в гневе воскликнула она.