— Восемнадцать месяцев, — коротко сказал он.
Сабрина знала: то обстоятельство, что он помнит, когда познакомились, не имеет к ней лйчно никакого отношения. Через три месяца после этого его арестовали, и с тех пор он находился в заключении. Сабрина не сомневалась, что за пятнадцать месяцев, проведенных в камере, можно вспомнить по минутам всю свою жизнь.
Он продолжал пристально ее рассматривать. У нее разрумянились щеки. Она решила, это из-за того, что в комнате слишком сильно топят. В самом деле, с чего бы еще краснеть? Взгляд Дерека был столь же холоден, как и голос. У него были серые глаза. Странное дело, но этого она не знала. Помнила только, что, когда они разговаривали, между ними установились теплые и доверительные отношения. Но все это было в прошлом.
Ей хотелось, чтобы он сказал хоть что-нибудь, но потом вспомнила, что это она была инициатором их встречи. Тогда она спросила:
— Как ваши дела?
Он пожал плечами, но взгляд его остался прежним — твердым и холодным. Яснее ясного, ее появление его раздосадовало. Неожиданно ей пришло на ум, что ее посещение могло даже как-то ему повредить.
— Должно быть, я пришла не вовремя, — торопливо говорила Сабрина. — Я бы не хотела, чтобы из-за меня у вас были неприятности.
— Никаких неприятностей у меня не будет.
Наступила тягостная пауза. Сложив руки на груди, она снялась бесцельно блуждать глазами по комнате, задержав на мгновение взгляд на зарешеченном окне — чего бы только она не дала, чтобы его открыли! Потом Сабрйна переключила внимание на стоявшего рядом охранника. Он был напряжен и сосредоточен — слушал, о чем они горили. Как это, должно быть, унизительно, когда за тобой днем и ночью наблюдают! Сабрине казалось, что она постепенно начинает понимать, какое ужасное существование влачит в этих стенах Дерек.
Но, по существу, она ничего не знала о его нынешней жизни. Их с Дереком разделяла глубокая пропасть. Неожиданно ей захотелось перебросить через эту пропасть мостки.
— Может, присядете? — предложила она.
Она боялась, что он откажется. Он молчал и, как она за минуту до этого, с отсутствующим видом обозревал комнату.
— Или вы хотите, чтобы я ушла? — снова прошептала она.
Он продолжал хранить молчание, словно размышляя над тем, с каким ее предложением согласиться. Сабрина не торопила его — знала, что возможность выбора позволяет человеку ощутить собственную значимость, пусть в данных обстоятельствах это и было чистой воды иллюзией.
Наконец Дерек решился: снял с себя куртку, повесил ее на спинку стула и опустился на сиденье, вытянув перед собой ноги. Даже сидя он выглядел высоким и сильным человеком. Восемнадцать месяцев назад она думала о нем, как об интеллектуале, зарабатывающем на жизнь собственными мозгами. Тюрьма лишила его ауры светского человека и интеллектуала, сохранив лишь его суровое, грубоватое мужское начало.