— А теперь уводите нашего храброго донора, дайте ему портвейну, и пусть он немного полежит, потом едет домой, хорошенько поспит и поест, чтобы восстановить силы. Ему не следует тут больше оставаться. Стойте! Минутку! — И профессор обратился к Артуру: — Понимаю, вас беспокоит результат. Так знайте — операция прошла успешно. Вы спасли ей жизнь, можете идти домой и отдыхать — все, что в ваших силах, вы сделали. До свидания!
Артур ушел, а я вернулся в комнату Люси. Она тихо спала, дыхание ее стало ровнее. У постели сидел Ван Хелсинг и внимательно смотрел на нее. Бархотка вновь прикрывала красные метки. Я шепотом спросил профессора:
— Что вы думаете об этих точках?
— А вы что думаете?
— Да я их толком и не разглядел, — ответил я и сдвинул бархотку.
Прямо над веной виднелись два точечных отверстия нездорового вида: не воспаленные, но с бледными, как будто натертыми краями. Мне пришло в голову, что эти ранки — источник потери крови, но я отбросил эту мысль как невероятную. Судя по бледности Люси, она потеряла столько крови, что вся постель была бы залита ею.
— Ну и что же? — спросил Ван Хелсинг.
— Не понимаю, что это, — честно признался я.
Профессор встал:
— Мне нужно сегодня вечером вернуться в Амстердам. Там необходимые мне книги и вещи. Ты должен оставаться здесь всю ночь, не спуская с нее глаз.
— Может быть, пригласить сиделку?
— Мы с тобой лучшие сиделки. Будь начеку всю ночь; следи, чтобы ее хорошо кормили и ничто ее не тревожило. Только не спи. Выспимся позже. Я постараюсь вернуться как можно скорее. И тогда мы приступим…
— Приступим? — удивился я. — Что вы имеете в виду?
— Увидишь! — ответил Ван Хелсинг и быстро вышел. Но через секунду вновь заглянул в комнату и, грозя мне пальцем, сказал: — Помни, ты за нее отвечаешь. Если хоть на минуту покинешь ее и с нею что-то случится, едва ли ты сможешь потом спокойно спать!
Дневник доктора Сьюворда (продолжение)
8 сентября. Всю ночь просидел около Люси. К сумеркам действие снотворного прошло и она проснулась. После переливания девушка преобразилась. Даже настроение стало хорошим, она полна жизни, впрочем, заметны и следы минувшего упадка сил.
Когда я сказал миссис Вестенра, что доктор Ван Хелсинг велел мне всю ночь дежурить подле Люси, она приняла это чуть ли не в штыки: по ее мнению, дочь уже достаточно окрепла и в прекрасном настроении. Но я был тверд и подготовился к долгому дежурству — пока служанка готовила спальню к ночи, поужинал, потом вернулся и сел у кровати. Люси не только не протестовала, но даже поглядывала на меня с благодарностью. Потом ее стало явно клонить ко сну, она сопротивлялась, пытаясь стряхнуть его с себя. Это повторилось несколько раз. Стало ясно, что девушка почему-то не хочет засыпать, и я прямо спросил ее: