По утрам в офисе Стив неизменно находил на своем рабочем столе газеты с портретом супруги. Как-то раз была опубликована большая фотография Энни в паре с Моэмом, танцующих отрывок из «Бубенцов». Стив сморщился и с досадой швырнул газету в мусорную корзину. Но тут же ему стало стыдно за этот глупый приступ ревности.
Стива мучила бессонница или же кошмарные сны. Появилась и сексуальная озабоченность. Он хотел Энни, но не решался ее разбудить. Она настолько уставала после дневных репетиций, что прямо-таки валилась на кровать и тут же засыпала. А тут еще подступали рождественские праздники с обязательными театральными утренниками. Ему было трудно, но мысль перейти спать в другую комнату казалась ему еще более ужасной…
В это утро Стив решительно отодвинул на край стола папку с незаконченными делами, надел пальто и, спустившись вниз, окунулся в бодрящий морозный воздух. Не обращая внимания на царившую вокруг предпраздничную суету, он решительно направился в театр «Империал».
Тихонько войдя, Стив огляделся и пристроился в последнем ряду. В зале сидели Рэй и Лючинда. Энни с Моэмом репетировали один из своих центральных дуэтов.
На сцене царила эротика, не переходившая, однако, границ приличия. Тела исполнителей выгибались навстречу друг другу, избегая прикосновений. Одним словом, это был довольно примитивный свадебный танец в индейских традициях. Моэм ежесекундно имел возможность обнять Энни и прижать к себе, но не делал этого. Она также держалась от него на еле заметном расстоянии, одновременно пожирая партнера жадным взглядом. Ничего подобного на прежних репетициях Стив не видел. Похоже, Рэй недавно изменил хореографию и теперь она при всей своей сдержанности выглядела куда более сексуальной.
Стив не считал себя пуританином. И в целом довольно спокойно смотрел на штрихи эротичности в поведении жены, которые подчас проявлялись даже в столь невинном занятии, как сервировка стола. Расставляя тарелки и бокалы, она зачастую принимала такие соблазнительные позы, что у Стива начинала бурлить кровь.
Сейчас, глядя на танец, он испытывал нечто похожее. И с горечью думал о том, что ему придется мириться с этим долгие годы. А собственно, на что он рассчитывал, женясь на Энни? Неужели не мог заранее подготовиться и к чувству ревности, и к возможности семейных сцен, и ко всем прочим почти непременным атрибутам жизни женатого человека…
Тут Стив закашлялся — наверное, от горьких мыслей. Он хотел было тихо уйти и вернуться, лишь когда танцоры начнут репетировать сольные номера. Однако Рэй видел, как он вошел в зал. Стив отлично знал, что тот сразу же догадается о причине его неожиданного ухода. Поэтому решил остаться, стараясь по мере возможности спокойно относиться к происходящему на сцене. Ведь это Селена и Саул, а не Энни и Моэм, уговаривал он себя. Но — тщетно! Стив смотрел на сцену и все больше желал очутиться на месте Эллисона. А лучше — в постели со своей законной женой…