Весь остаток вечера Энни думала только о Стиве. Да, она приняла его предложение. Сказала, что согласна выйти замуж. И это было то, чего ей самой действительно хотелось. Но как она сумеет заставить звенеть свои собственные свадебные бубенцы при плотно забитом расписании на ближайшие месяцы? Ведь до открытия сезона оставалось всего две недели.
Конечно, Стив тут же поведал об их брачных планах ее матушке. Мэриан Росс всю дорогу домой не могла успокоиться. При этом твердила, что это она сыграла во всем едва ли не главную роль.
Своим родителям Стив хотел рассказать о предстоящей женитьбе на следующий день, в воскресенье. Тем не менее Энни не могла при этом присутствовать: на воскресное утро была назначена репетиция.
Стив привез Энни домой и проводил до дверей квартиры. Их короткий поцелуй, последовавший за взаимным пожеланием «доброй ночи», был разительно не похож на страстные лобзания в доме Джони всего каких-нибудь полтора часа назад.
Это озадачило Энни и стоило ей бессонной ночи. Она ежеминутно переворачивалась с боку на бок, садилась на край постели, подходила к окну и смотрела вниз. Затем выпила стакан шипучки. Начинало светать. Энни представила себе, что сейчас делает Стив. И ей ужасно захотелось очутиться рядом с ним. Но ведь так и будет! Когда они поженятся…
В только что отреставрированном театре «Империал» Энни появилась наутро невыспавшаяся, с тяжелыми, падающими на глаза веками. До начала репетиции оставалось еще какое-то время. Она отправилась в кафетерий и выпила огромную кружку горячего черного кофе. Ей предстояло репетировать с самим Моэмом. Потому голова ее должна была быть чистой, а тело — бодрым.
Прежде она танцевала с Моэмом лишь в репетиционном зале студии Рэя. Но никогда они вместе не репетировали на театральной сцене. Это дополнительно заставляло Энни волноваться.
Моэм стоял за кулисами и о чем-то оживленно разговаривал с Рэем. Он скорее почувствовал появление Энни, чем увидел ее. И, прервав разговор с Гиффордом, поспешил навстречу с распростертыми объятиями.
— Энни, здравствуйте! Как дела? Вы готовы?
Энни приветливо улыбнулась ему. Кофе уже оказывал свое живительное действие. Голова стала ясной, голос обрел обычные краски, а тело — гибкость и упругость.
— Готова. Только мне еще ни разу не доводилось танцевать на этой сцене.
— Какая разница? Надо только полностью сосредоточиться на своей партии, забыть обо всем. И, независимо от того, на какой сцене вы работаете, будет полный порядок!
— Вы правы, — согласилась Энни и мягко освободилась из рук Моэма.