Бекки открыла посудный шкаф и начала доставать из него тарелки.
— Дани не причиняет мне никаких хлопот.
— Не согласились бы вы поужинать со мной сегодня вечером? Я бы хотел отблагодарить вас как следует.
Райан почуял, что Бекки уже готова отказаться, и, опередив ее, быстро вставил:
— С детьми, разумеется. За все, что вы сделали для меня и Дани.
— В этом нет необходимости. Вы и так мне щедро платите.
Райан шагнул ближе.
Бекки с трудом сдержала невольный вздох восхищения, когда он расстегнул пиджак и глубоко засунул руки в карманы брюк, которые туго натянулись на бедрах. Стопка тарелок едва слышно задребезжала в руках Бекки, и она резко остановилась, чтобы справиться с непослушными мышцами.
— Необходимости, конечно, нет, но я полагал, что это будет вам приятно.
— Простите, сегодня вечером я занята. — Бекки стороной обошла его, стараясь, чтобы их тела случайно не соприкоснулись.
— Ну а завтра вечером? — Райан согнул руку, преграждая ей путь.
— Нет, спасибо.
Он подходил все ближе, и Бекки уже чувствовала волнующий терпкий запах его одеколона.
— На следующей неделе?
Бекки развернулась, широкими шагами подошла к задней двери и, дернув ручку, рывком распахнула ее.
— Будьте добры, подождите в машине. Я пришлю Дани к вам.
Райан застегнул пиджак. Проходя мимо Бекки, он остановился и оказался с ней лицом к лицу. От едва уловимого аромата ее духов и близости губ голова у него пошла кругом. Он собирался лишь по-дружески попрощаться… Нельзя было подходить так близко.
Райан позабыл о собственном плане и на миг потерял контроль над собой.
— Вы же знаете, почему я пригласил вас на ужин. И я отлично знаю, что и вас точно так же тянет ко мне.
Он поднял руку, ладонь, сложенная лодочкой, замерла в воздухе у самого лица Бекки.
Казалось, между ними проскочил электрический разряд — Бекки ощутила, что нежный пушок на ее щеках встал дыбом. Неужели Райан поцелует ее? Ожидание, смешанное со страхом, холодком пробежало по ее спине.
— Увидимся. Скоро. — Это прозвучало как обещание, данное вполголоса, и дыхание Райана коснулось ее губ.
А потом он ушел. Из распахнутой двери тянуло сыростью, и Бекки задрожала. Вот только она не знала, отчего дрожит — от холодного ветра или от расхолаживающей мысли, что Райан так и не коснулся ее.
В кухню ворвались дети. Вокруг Бекки всегда было в избытке ребячьего шума и гама, а уж сейчас она была просто благодарна стайке юных озорников, которые громкими воплями требовали каждый свое.
Галдеж и суматоха позволили ей сосредоточиться на том единственном, что для нее по-настоящему важно. На ее детях.