Он скинул одеяло с лица и внезапно поднялся, испуская страшный, дрожащий, бессмысленный вопль азиата, разбуженного кошмаром.
-- Аа-ар-ар-ар! Я-ла-ла-ла-ла! Нарайн! Чурайль! Чурайль!
Чурайль -- чрезвычайно зловещий призрак женщины, умершей родами. Призрак этот бродит по безлюдным дорогам, ступни у него вывернуты назад, и он терзает людей.
Все громче звучал дрожащий вой Кима. Наконец мальчик вскочил на ноги и, пошатываясь, сонно заковылял прочь, между тем как весь табор осыпал его проклятиями за то, что он разбудил спавших. Ярдах в двадцати выше он снова лег около рельсов и постарался, чтобы шептавшиеся люди слышали, как он стонет и охает. Спустя несколько минут он пополз к дороге и исчез в густом мраке.
Он быстро пробирался вперед, пока не дошел до сточной трубы, за которой улегся, выставив голову наружу, так что подбородок его приходился на одном уровне с ее покрышкой. Отсюда он мог незаметно следить за ночным движением.
Две или три повозки из предместья, дребезжа, проехали мимо; покашливая прошел полицейский да один или два торопливых пешехода, которые пели, чтобы отогнать злых духов. Затем послышался топот подкованных лошадиных копыт.
-- А! Похоже, что это Махбуб,-- подумал Ким, когда лошадь бросилась в сторону, завидев голову над покрышкой трубы. -- Эй, Махбуб Али,-- зашептал он,-- берегись! Всадник так резко затянул поводья, что лошадь чуть не встала на дыбы, и направил ее к трубе.
-- Никогда больше,-- заговорил Махбуб,-- не возьму я подкованной лошади в ночную поездку. Она натыкается на все кости и гвозди в городе.-- Спешившись, он поднял переднюю ногу лошади, и голова его очутилась на расстоянии фута от головы Кима.-- Ниже держи голову, ниже,-- пробормотал он.-- Ночь полна глаз.
-- Два человека ждут, чтобы ты подъехал к конским платформам. Они застрелят тебя, едва ты уляжешься, потому что голова твоя оценена. Я слышал это, когда спал около лошадей.
-- Ты видел их?.. Стой смирно, отец дьяволов!-- гаркнул он на лошадь.
-- Нет.
-- Один из них был одет факиром?
-- Один сказал другому: "Какой же ты факир, если не можешь чуточку посидеть без сна?".
-- Хорошо. Ступай теперь в табор и ложись. Этой ночью я не умру.
Махбуб повернул лошадь и исчез. Ким побежал назад по канаве и, когда приблизился к месту, где лег во второй раз, как ласка переполз через дорогу и снова завернулся в одеяло.
-- По крайней мере, Махбуб все знает,-- думал он с удовлетворением.-- А говорил он так, словно ожидал этого. Не думаю, чтобы тем двоим пошло на пользу ночное бдение.
Час спустя, несмотря на твердое намерение не спать всю ночь, Ким заснул глубоким сном. Время от времени ночной поезд грохотал по рельсам в двадцати футах от него, но он, как и все восточные люди, относился равнодушно к шуму и грохот никак не повлиял на его сновидения.