- Святой человек, ты когда-нибудь совершал путь в одиночку?-- Ким бросил на него зоркий взгляд, как у тех индийских ворон, что суетились на полях.
-- Конечно, дитя, от Кулу до Патханкота, от Кулу, где умер мой первый чела. Когда люди делали нам добро, мы их отдаривали, и повсюду в Горах все были благожелательны к нам.
-- В Хинде -- дело другое,-- сухо проговорил Ким.-- Боги их многоруки и лукавы. Оставь их в покое.
-- Я провожу тебя немного, Друг Всего Мира, тебя и твоего желтолицего.-- Старый военный трясся на худом кривоногом пони по деревенской улице, окутанной утренним сумраком.-- Прошлая ночь подарила много воспоминаний моему старому сердцу, и это было благословением для меня. Действительно, пахнет войной. Я чувствую ее запах. Смотри! Я взял с собой меч.
Длинноногий, он сидел на низенькой лошаденке, положив руку на рукоятку большого меча, висевшего сбоку, и свирепо глядел куда-то поверх плоской равнины на север.
-- Скажи мне еще раз, каким он явился тебе в видении? Полезай сюда, садись позади меня. Лошадь может везти двоих.
-- Я ученик этого святого,-- сказал Ким, когда они проехали деревенскую околицу. Крестьяне, казалось, были огорчены тем, что расстались с ними, но жрец попрощался с ними холодно и сдержанно. Он зря потратил опиум на человека, при котором не было денег.
-- Хорошо сказано. Я не слишком привык к святым, но почитать старших всегда хорошо. В теперешнее время почтения не встретишь... Даже когда комиссар-сахиб приезжает посетить меня. Но зачем же тому, чья звезда приведет его к войне, следовать за святым человеком?
-- Но он действительно святой человек,-- серьезно сказал Ким.-- Святой и в правдивости своей, и в речах, и в поступках. Он не похож на других. В жизни я не видел такого человека. Мы не гадатели, не фокусники и не нищие.
-- Ты-то нет, это я вижу. Но того я не знаю. Однако шагает он хорошо.
Ранняя утренняя свежесть бодрила ламу, и он шел легко, широкими верблюжьими шагами. Он глубоко погрузился в созерцание и машинально постукивал четками,
Они двигались по изборожденной колеями, истоптанной дороге, извивавшейся по равнине между большими темно-зелеными манговыми рощами. На востоке тянулась призрачная цепь увенчанных снегами Гималаев. Вся Индия работала на полях под скрип колодезных колес, крики пахарей, шагающих позади волов, и карканье ворон. Даже пони оживился под влиянием обстановки и чуть не затрусил, когда Ким положил руку на стременной ремень.
-- Я жалею, что не пожертвовал рупии на храм,-- промолвил лама, добравшись до восемьдесят первого -- и последнего -шарика своих четок.