-- В школе св. Ксаверия из тебя сделают человека, О'Хара, белого человека и, будем надеяться, хорошего человека. Там все известно о твоем происхождении, а полковник позаботится, чтобы ты не потерялся и не заблудился по дороге. Я дал тебе некоторое понятие о религиозных догмах -- по крайней мере, попытался дать,-- и запомни, что когда тебя спросят о твоем вероисповедании, ты должен сказать, что ты католик. Скажи лучше, что принадлежишь к римскокатолической церкви, хотя это выражение мне не нравится.
Ким закурил скверную сигарету,-- он позаботился о том, чтобы купить себе целый запас сигарет на базаре,-- улегся и стал думать. Это одинокое путешествие очень отличалось от недавней веселой поездки в третьем классе вместе с ламой.
"Сахибам путешествие дает мало радости,-- раздумывал он.-Хай май! Я прыгаю с места на место, как мяч, который подбрасывают. Это моя кисмат. Ни один человек не может избежать своей кисмат. Но мне придется молиться Биби Мириам, и я -сахиб,-- он уныло взглянул на свои сапоги.-- Нет. Я -- Ким. Вот великий мир, а я только Ким. Кто такой Ким?"-- Он принялся анализировать себя, чего раньше никогда не делал, покуда голова у него не закружилась. Он был ничтожен во всем этом шумном водовороте Индии и ехал на юг, не зная, как повернется его судьба.
Вскоре полковник послал за ним и обратился к нему с длинной речью. Насколько Киму удалось понять, смысл ее сводился к тому, что он должен прилежно учиться, а впоследствии поступить на государственную службу в Индии в качестве землемера. Если он будет вести себя очень хорошо и выдержит экзамены, он в семнадцать лет будет зарабатывать тридцать рупий в месяц и полковник Крейтон постарается найти для него подходящее место.
Ким с самого начала притворился, что понимает не больше одного слова из трех. Тогда полковник понял свою ошибку, перешел на урду, которым владел свободно, употребляя образные выражения, и Ким почувствовал удовлетворение. Человек, который так превосходно знает местный язык, так мягко и бесшумно двигается, чьи глаза так отличаются от тупых, тусклых глаз прочих сахибов, не может быть дураком.
-- Да, и ты должен научиться видеть дороги, и горы, и реки, и хранить эти рисунки в своей памяти, пока не наступит удобное время перенести их на бумагу. Быть может, однажды, когда ты будешь землемером и мы будем работать вместе, я скажу тебе: "Проберись за те горы и посмотри, что лежит за ними". А кто-нибудь скажет: "В тех горах живут злые люди, и они убьют землемера, если он будет с виду похож на сахиба". Что тогда?