-- Многое достигается забвением, братец,-- сказал полковник, взглянув на него так, что взгляд этот пронзил Кима насквозь, когда он влезал в экипаж.
Минут пять он приходил в себя. Потом с видом знатока вдохнул новый воздух.
-- Богатый город,-- промолвил он,-- богаче Лахора. Должно быть, базары тут очень хороши. Извозчик, покатай-ка меня по здешним базарам.
-- Мне приказано отвезти тебя в школу,-- извозчик обратился к нему на "ты", что по отношению к белому человеку считается дерзостью. Ким очень недвусмысленно (отличное знание местного языка) разъяснил ему его ошибку, влез на козлы и, когда между ними установилось полное взаимопонимание, катался часа два, оценивая, сравнивая и наслаждаясь.
Нет города,-- если не считать Бомбея, короля городов,-равного Лакхнау по красоте и богатству архитектуры, обозреваешь ли его с моста, перекинутого через реку, или смотришь с верхушки Имамбары вниз, на золоченые зонтики Чхаттар-Манзилаи деревья, в которых тонет город. Правители украсили его фантастическими зданиями, одарили своими щедротами, битком набили наемниками и залили кровью. Он -- обитель праздности, интриг и роскоши, и жители его утверждают, что только в нем да еще в Дели говорят на чистейшем урду.
-- Хороший город... красивый город.--- Извозчику, уроженцу Лакхнау, приятно было слушать такие комплименты, и он рассказал Киму много удивительных вещей, тогда как английский гид говорил бы только о Восстании.
-- Ну, а теперь поедем в школу,-- сказал, наконец, Ким. Низкие белые здания большой школы св. Ксаверия in Partibus стоят среди обширной усадьбы по ту сторону реки Гумти на некотором расстоянии от города.
-- Что за люди там внутри?--спросил Ким.
-- Молодые сахибы, сплошь дьяволята, но, говоря по правде (ведь я многих из них вожу на вокзал и обратно), не видал я среди них ни одного такого истинного дьявола, как ты -- молодой сахиб, которого я везу сейчас.
Само собой разумеется, Ким не упустил случая позабавиться разговором с несколькими легкомысленными дамами (ведь его никогда не учили презирать их), глядевшими из окон верхних этажей на какойто улице, и в обмене любезностями постоял за себя. Он собирался было дать отпор последней из дерзостей извозчика, как вдруг взгляд его -- а уже смеркалось -- упал на человека, сидевшего у одного из белых оштукатуренных столбов под воротами, прорезанными в длинной стене.
-- .Стой!-- крикнул он.-- Стой здесь! Я не сразу поеду в школу.
-- А кто мне заплатит за то, что я возил тебя взад и вперед?-- с раздражением спросил извозчик.-- Сумасшедший он, что ли, этот мальчишка? Прошлый раз это была танцовщица. Теперь жрец.