– А ну его к черту совсем! – в великом раздражении воскликнул Александр Николаевич и швырнул ложку прочь.
Видно было, что ему хотелось попасть ложкою как можно подальше, но сил у него почти не осталось, и ложка, глухо стукнув о ковер, упала подле самой кровати.
Отпихнув, совсем как капризный ребенок, от себя тарелку, князь сорвал с груди салфетку и в раздражении провел ею по лицу, стирая с подбородка жирный бульон.
– Оставь, княжна, – несколько совладав с собою, значительно мягче сказал он Марии Андреевне. – Не в коня корм. Что ж добро-то зря переводить? Давай-ка лучше потолкуем, пока… Одним словом, давай потолкуем.
– Надо ли, дедушка? – отставляя тарелку на поднос и поднимая с пола ложку, спросила княжна. – Лучше бы вы поберегли силы. Они вам надобны, чтоб вы скорее поправились.
– Э, матушка, не лукавь! Стар я уже, чтобы после этакого поправиться. Видно, время мое пришло. И реветь не вздумай! Все там будем в назначенный час – кто раньше, кто позже. Я свое пожил, нынче твой черед. Ты вот что, Машенька, ты скажи мне, что это за пальба у нас нынче во дворе была? С воробьями, что ли, наши гости воевали?
Княжна Мария, как могла, пересказала деду события сегодняшнего утра, добавив в конце, что один из убитых французов до сих пор лежит посреди двора, накрытый рогожей.
– Поди ж ты, – сварливо и насмешливо проскрипел князь, – уцелили-таки в одного… Ты прости, душа моя, что я тебя о таких вещах пытаю, а только скажи, как одет?
Княжна описала мундир и экипировку убитого, которые до сих пор будто наяву стояли у нее перед глазами во всех мельчайших подробностях вплоть до пуговиц на мундире и орла на каске.
– Карабинер, – сказал на это князь. – Видно, что передовой разъезд мюратова авангарда. Значит, жди гостей. Гусары-то ушли?
Княжна подтвердила, что да, гусары ушли в великой спешке, но взяв с собой раненых и знамя.
– Знамя, знамя, – проворчал князь. – Тебе-то, матушка, что за прок в их знамени, что ты о нем через слово повторяешь? Уж лучше бы они тебя с собой взяли, а знамя оставили французам на подвертки.
– Да как же, дедушка! – воскликнула княжна. – Как же вы можете так говорить! Вы сами мне объясняли, что знамя…
– Довольно уж про знамя, – устало сказал князь. – Скажи лучше, как же это твой поляк смел уехать и бросить тебя здесь на произвол судьбы? Неужто не попрощался, с собой не позвал?
– Он звал, дедушка, – потупившись и залившись алой краской, прошептала княжна, – да я не поехала. А попрощаться он, видно, не успел. Да ты не думай про него плохо! Он знаешь, каков?
И она быстро пересказала князю события вчерашнего вечера, закончившиеся вызовом на дуэль.