И провести ночь, как крысы в мышеловке — испуганно озираясь и вскакивая от каждого шороха. А если кто-то из них задремлет, то оба могут уже не проснуться…
И в этот момент Леха тихо сказал:
— Сзади.
* * *
Вигала, еще не открывая глаз, ощутил вокруг себя странное томление в воздухе. Он осторожно пощупал пространство всеми чувствами прирожденного эльфа.
И ничего не почувствовал. Словно пространство вокруг него превратилось в темный студень, абсолютно не прощупывающийся, вязкий и плотный — и одновременно недоступный ни одному из его чувств. Он не ощущал ничего, кроме воздуха. Неизвестно было, как далеко простирается пустое пространство вокруг него, где возникают первые препятствия в виде стен, зданий или растений, есть кто-нибудь живой здесь или нет…
Но на этом странности не кончались. Тело было расслабленным. Он шевельнулся — мышцы среагировали не сразу. И сердце в груди билось замедленно, с остановками перед каждым ударом. Он попробовал подышать почаще, чтобы заставить сердце ускорить свое биение.
Ничего не получилось. Сердце по-прежнему отсчитывало медлительные удары, гулко и грозно отдающиеся в груди и по всему телу. Может, он болен?
Или таков был результат нападения мага-оружейника? Он помнил, как маг у ворот приподнял руки, готовясь к стойке Лооса. Но вот какое заклинание он читал из нее, Вигала не знал. И поэтому сейчас с ним могло твориться все что угодно — заклинания магов-оружейников здоровья еще никому не прибавили…
Итак, что-то не в порядке. Впрочем, кости, кажется, целы, а это уже неплохо. Значит, это было не заклинание перебивания костей. А что случилось с двумя людишками? Он неодобрительно подумал, что их наверняка накрыло волной заклинания вместе с ним. Может, он напрасно пытался вытащить их из сферы действия заклинаний мага? Наверное, разумнее было спастись самому, а уж потом спасти этих двух заморышей…
Вигала решил наконец открыть глаза. И ничего не увидел. Его окружала полная темнота. Абсолютная и непроглядная. Ни единого просвета вокруг, даже рассеянного. Под спиной ощущалась ровная поверхность, на которой он лежал.
Он ничего не видел в этой темноте, что ему вообще-то было несвойственно. Ничего не чувствовал. Значит, были какие-то силы, препятствовавшие ему и видеть и чувствовать. Он повернулся на бок, с некоторым смятением ощутив сильную дрожь. Тело, которое он привык ощущать сильным и послушным, теперь было словно выжатым. И природные способности эльфа тоже его покинули…
Эльф мрачно ухмыльнулся в темноту — мышцы лица поддались с трудом. Так. Если отнять у эльфа все его способности, то получится обычный человек. Вот теперь он наконец узнает, каково приходилось его друзьям. И что это такое — быть человеком.