— Я, конечно, очень извиняюсь, — еле слышно пробормотал Троцкий, нервно оглядываясь на валяющиеся неподалеку трупы, — но не могли бы вы объяснить, что же здесь произошло?
Однако пустой живот вновь громко напомнил о терзающем его голоде, и молодой человек, так и не дождавшись ответа, быстро схватил лепешку.
— Это люди Гогуа Чантурия, он хотел Нодари Цхададзе подарок на именины сделать, — равнодушно пожал плечами Туташхиа. — Я сюда на встречу с одним человеком приехал, а встретил этих шакалов.
— Я чего–то не понял, а причем здесь бандиты, подарки на именины и вы? — Троцкий от удивления на время забыл собственные страхи и даже привстал с бурки. — Я так понял, они вас убить хотели.
Абрек уже с интересом взглянул на товарища, и пока тот сосредоточенно жевал, принялся объяснять:
— Цхададзе – мой кровник. Он с моим братом Николози, торговые дела вел, а как не поделили они что–то между собой, Нодари моего брата убил и теперь прячется где–то. Чантурия – кунак Цхададзе. Он этих шакалов нанял, чтобы они меня к нему, к Гогуа, доставили. А если живым не дамся, чтоб убили и голову мою ему привезли. А уж мою голову Чантурия хотел Цхададзе на именины подарить, – все это Туташхиа рассказывал таким тоном, как если бы речь шла о простых и будничных делах, наподобие окота овец. – А ты, Лев, как тут оказался? Куда путь держишь?
Вопрос пришелся как нельзя некстати. А может, наоборот, потому как из туманного клубка воспоминаний удалось судорожно выхватить то, которое определенно относилось к этому моменту:
– Из Тифлиса иду. Я там… ну, с властями немного повздорил, пришлось, в чем одет был, в том и уходить. Так что сейчас до Батума, потом на пароход и в Одессу. У меня денег там немного в дело вложено, да и знакомые хорошие есть. На первую пору на помощь друзей полагаюсь, а там что–нибудь да придумаю. Только до Батума еще далеко, я устал да и есть хочется. Так что я пока до Коджора хочу дойти, там брегет свой продам, авось хватит денег, чтоб едой на дорогу разжиться.
— Я сейчас с тобой пойти не могу, дела закончить надо, — с некоторым сожалением протянул Туташхиа. — Но ты не бойся, я добро помню и тебя без помощи не оставлю. Как до Коджора доберешься, иди на улицу Гончарников, там Самсона Гогечиладзе спроси. Его дом тебе любой покажет. Самсону скажешь, что от меня и вот эту монету отдашь
Абрек протянул Троцкому серебряную монету с затейливой арабской вязью на аверсе.
— Самсон кунак мой, он тебя приютит, накормит, если надо спрятать — спрячет.
— Зачем мне прятаться? Я не хочу, — Троцкий отрицательно помотал головой и замахал руками. Как и в вопросе с едой обе сущности солидарно воспротивились необходимости застрять в здешних местах на сколько–нибудь долгое время. И одному и второму внутреннему голосу казалось, что спасение только в движении и чем быстрее они уберутся из Картвели, тем будет лучше.