— Мясо. Оно так глупо. Так забавно. Оно замахнулось на то, с чем не могло справиться, ошиблось в ритуале, и в гости пришел совсем не тот, кого оно ожидало. Ну разве не смешно?
То, что произошло дальше, было одним из самых неприятных зрелищ в моей жизни. Она встряхнула жертву, дернула рукой, одним движением содрав с человека кожу. Окровавленный, хрипящий колдун упал в снег, который тут же стал красным. Его кожа оказалась брошена к нашим ногам.
— Час до рассвета, стражи. Вы ведь не хотите, чтобы с вами случилось нечто подобное?
— Одно чудовище вызвало другое. Но, что радует, никто из них не дожил до конца этой ночи, — негромко сказал Львенок, когда мы миновали улицу.
— К сожалению, осталось еще и третье. Второй раз фокус с крестом не сработает. Здорово, что ты сообразил с церковью. Проклятие действует на шесть ярдов вверх…
— А крест на высоте двенадцати. Скверна его не коснулась. Эй! Что они здесь делают?!
Я увидел Хендрика и жену главы гильдии шелка, спешащих к нам.
— Почему вы ушли? — спросил Львенок.
— От греха подальше. Пилигрим совсем сбрендил. Бросился на госпожу де Виль с ножом и орал, что она ведьма.
Блондинка с затаенным страхом посмотрела на нас и шмыгнула покрасневшим носом:
— Это не я сделала, господа. Ведь вы мне верите?
— Верим, — произнес Вильгельм.
— Пришлось оприходовать его лютней по голове, — с печалью произнес Хендрик. — Произведение синьора Гуаданини разлетелось вдребезги. Хороший был инструмент.
— Людвиг, вам надо уезжать из города! — заныл крутившийся вокруг нас Проповедник.
— Мы замерзнем в буране, — терпеливо озвучил я ему эту прописную истину.
— Лучше замерзнуть, чем быть освежеванным этой голой бабой из ада! Дева Мария, да это же адская мука по сравнению с холодом!
— Ты точно всех проверил? — Я не обращал внимания на то, что студент и женщина смотрят на меня с испугом, словно ожидая, что я, как и пилигрим, вот-вот схвачусь за нож.
Проповедник закатил очи горе:
— Господи, за что?! — И покорно произнес: — Всех. Каждого человечка в этом паскудном городе. Каждый домик от чердака до подвала. И всех, кто был в зале постоялого двора.
Несколько секунд я смотрел на него со злостью, затем глубоко вздохнул и сказал очень-очень спокойно:
— Повтори последнюю фразу. Чтобы я был точно уверен в том, что услышал.
— Господа, от ваших разговоров с пустотой веет жутью, — с нервным смешком произнес студент.
Проповедник тоже уставился на меня со злостью и, цедя сквозь зубы, произнес:
— И всех, кто был в зале постоялого двора.
— Ага. Вот как.
— Да. Ты сказал проверить, и я проверил.