— Сделала что? — Я подвинул стул, садясь напротив собеседника.
— Хотел бы я знать. Вижу одно — то, что теперь в вашей крови, способно привлекать внимание нечисти. Во всяком случае, некоторой. Так что мои вам искренние соболезнования. С такой головной болью жить непросто, а я не всегда смогу оказаться поблизости. Так что же случилось, Людвиг?
И опять мы смотрели друг на друга. При нем не было ни щипцов, ни жаровни, ни дыбы. Он был вполне мил и дружелюбен. Мы вместе сражались, не побоюсь этого слова, уважали друг друга, как могут уважать два профессионала, но я не забывал, кто передо мной. Человек инквизиции. Уполномоченный легат Риапано. Клирик, приближенный к кардиналам Урбану и ди Травинно.
— Начнем с того, что я никогда не был в Темнолесье, — сказал я.
— Ну, конечно, — с серьезной миной на лице ответил он мне. — Будем считать, что вас не было там так же, как и в гостях у любезного маркграфа Валентина, которого половина моих знакомых желает видеть исключительно в аду. Где он, надеюсь, теперь и пребывает.
— Я повстречался с окуллом.
— И он задел вас? Насколько я знаю, рана, нанесенная окуллом, смертельна. После нее не выживают. Теперь понимаю, почему вам потребовалось особое лечение и отчего теперь на вас не действует целительная магия Церкви. Хотел бы я встретиться с тем, кто поставил вас на ноги.
— Чтобы задать вопросы?
Он вздохнул:
— Людвиг, ваш тон не оставляет простора для воображения. Сразу понятно, о каких вопросах идет речь. Вы мне льстите. То, что с вами сотворили, неспособен сделать никто, кроме Господа да святых мощей. А следовательно, если бы я стал задавать эти самые «вопросы», словно какой-то необразованный практик из наших допросных домов, то вряд ли бы успел сказать даже «аминь». Я трезво оцениваю свои способности — с подобным человеком, если, конечно, это человек, мне не справиться. Нам с вами надо как-нибудь встретиться и хорошенько поговорить. Темнолесье всегда интересовало меня своей запретностью и той изначальной силой, что вложил в него Господь. В области естествознания оно представляет огромный интерес для любого ученого, даже если он состоит на службе у инквизиции. Так что буду рад услышать ваш рассказ. Разумеется, если вы когда-нибудь побываете на том чудесном острове.
Он был очень ироничен сегодня. Мы оба понимали, что мне повезло. Будь на месте отца Марта какой-то иной церковник, вполне понятно, что одними любезными разговорами дело бы не ограничилось. София предупреждала меня, что некоторые князья Церкви за любую информацию о Темнолесье готовы распилить человека на кусочки.