Он показал на макете. Горловиц призадумался, затем кивнул:
— Хорошо. Если дело выгорит — получишь двести золотых.
— Работать на вас одно удовольствие, милорд. — Командир наемников иронично отсалютовал нам всем и, развернувшись, насвистывая ушел.
— Чертов пес! — бросил в закрывшуюся дверь князь, явно желая кулаком разбить находящийся перед ним макет города. — Видишь, с кем мне приходится иметь дело, страж, для того чтобы освободить свою страну? Он служит мне, пока я плачу, и плачу щедро, чтобы его не могли перекупить мои враги.
— Думаю, те неудобства, которые вы терпите, с лихвой окупаются, князь. — Павел посмотрел на будущего короля Чергия из-под полуопущенных век.
— Семь тысяч лучшей пехоты в мире, полторы тысячи конных стрелков и девять пушек обходятся мне в целое состояние. Они все чертовски хороши в открытом поле, но не под стенами логова Жиротинца. Ладно… О войне я могу говорить часами. Зачем искал встречи и кто с тобой? Раньше я его вроде не видел.
— Ван Нормайенн. Он страж.
Князь налил алого вина в хрустальный кубок, не предложив нам:
— Так что понадобилось Братству на этот раз?
— Моров. Нам надо попасть в город.
— Тю! — Горловиц презрительно вытянул губы трубочкой. — А мою матушку вам не подать? Ты совсем обнаглел, если считаешь, что я разрешу вам отправиться туда. На кой черт мне надо, чтобы вы помогали Жиротинцу? Моему кровному врагу! Предателю и трусу? Я желаю выкурить его из города. Заставить открыть ворота. И если там есть темная душа, то только дурак уничтожит ее. Возможно, сейчас она лучше всех моих шпионов. Вдруг перегрызет Жиротинцу горло? Мне тогда ничего не нужно будет делать. Сэкономлю гору денег, которые пошли бы на оплату наемных убийц. Я не подпущу Братство к Морову на пушечный выстрел.
— Князь, наверное, забывает, что стражи не принимают ничьей стороны. Мы собираем души, где бы они ни были.
— Князь прекрасно помнит, что вы, как вороны, жируете на трупах и набираетесь сил, — с издевкой произнес Горловиц. — На этот раз поголодаете.
Павла и это не смутило.
— Князь также забывает, что мы можем поститься очень долго. Как раз для того, чтобы вы поняли, как это досадно, когда у армии нет защиты от темных сущностей.
— Ты мне угрожаешь, страж?! — Горловиц сжал побелевшие пальцы на рукоятке шестопера.
Он был в бешенстве, и его лицо мгновенно вспыхнуло яростью.
— Разве это похоже на угрозу, ваша милость? — делано удивился Павел.
— Лучше бы ты следил за своим языком, пока я не приказал его укоротить!
— Послушайте, — вмешался я. — Если в Морове появились темные души, их следует уничтожить. И как можно быстрее. Вам они на руку не сыграют, ваша милость. Лишь навредят.