Три года прожили Островские на хуторе, когда Лаврентий получил письмо с сообщением, что он — наследник имения в дальней губернии. Это известие было особенно радостным потому, что молодой человек чувствовал, как вокруг них сжимается кольцо: о пропавших девушках слухи ползли по всей Курляндии. Он сам хотел бы остановиться, но Илария совершенно обезумела, их игра ей требовалась как наркотик, а он уже не мог расстаться с этой женщиной, да и ничто не давало ему такого наслаждения, как насилие над юным девственным телом.
И теперь, размышляя, как же ему поступить со своими планами, он в очередной раз сдался и решил поиграть неделю с Иларией, а потом снова попытаться поселить ее в уездном городе и срочно форсировать наступление на сердце и приданое светлейшей княжны Черкасской.
Долли скучала. Дождь, ливший уже целую неделю, прервал ее поездки верхом и лишил интересного собеседника, каким стал для нее за последнее время Лаврентий Островский. Как она удивилась, узнав, что он тоже бредит лошадьми и хочет устроить в своем новом имении конный завод. До этого все молодые люди, с которыми она начинала говорить о разведении лошадей, считали, что она шутит. Они весело смеялись и отвечали пошлыми сентенциями о том, что место женщины — домашний очаг, а основная добродетель — преданность семье. Как они были скучны и мелки, и как она их презирала.
Девушке было невдомек, что настоящих молодых мужчин, кроме брата, она еще не видела, потому что все они были сейчас в армии. Те юноши, которые остались еще в родительских домах в их уезде, были озабочены только тем, чтобы выглядеть взрослее и храбрее, ведь им приходилось конкурировать с легендами, в которые превратились их старшие родственники, овеянные боевой славой.
Двадцатишестилетний Лаврентий, слегка прихрамывающий на одну ногу вследствие ранения, казался на фоне товарищей ее детства коршуном, случайно залетевшим в стаю воробьев. Долли говорила себе, что не влюблена в него, а только ценит в нем яркую красоту, воспитание, талант художника, и, конечно, любовь к лошадям. Но сердце подсказывало ей другое: она с таким нетерпением ждала новых встреч с молодым человеком, так радовалась его присутствию, а его случайные прикосновения вызывали в ней незнакомый трепет, обещавший что-то сладкое и запретное. Княжна даже начала мечтать о том, чтобы оказаться в объятиях этого красивого и опытного мужчины, и только железные правила, намертво усвоенные всеми внучками неумолимой Анастасии Илларионовны, не давали ей пуститься в эту авантюру. Теперь девушка хотела, чтобы Островский ездил к ним в дом, ухаживал за ней, и она даже готова была принять его предложение, если бы до этого дошло.