О чувствах Мерседес никто не знал, кроме нее самой. Ей часто приходилось слышать о мнимых недостатках дона Луи, но она никогда ничем не высказывала, что думает о нем. Даже сам дон Луи, ловивший каждое малейшее выражение на ее лице и уже много раз признававшийся ей в своей страсти, ни разу не мог определить ее чувств к нему.
Когда донья Беатриса вышла из комнаты, Мерседес опустилась на богатый диван.
— Желал бы я, чтобы моя тетушка оказалась так нужна королеве, чтобы та как можно дольше не отпускала ее от себя, и тем самым доставила мне случай высказать вам, наконец, мои чувства! — пылко сказал дон Луи.
— Мне думается, что не те люди всего глубже чувствуют, дон Луи, которые всех больше и всех громче говорят об этом, — заметила девушка.
— Во всяком случае, они чувствуют не меньше и не хуже других, донья Мерседес! — возразил молодой человек. — В моей любви вы не можете сомневаться! Во всем, что есть прекрасного на свете, я вижу вас!
— Вы долгое время жили во Франции и потому забыли, что кастильская дама скорее поймет простые и искренние слова, чем одни восторженные восклицания.
— Вы несправедливы ко мне! Вспомните только, что с самых ранних дней я всегда любил вас.
— Да, тогда вы были искренни, и я вполне доверяла вам и вашей дружбе. Тогда вы исполняли каждое мое желание.
— А теперь? Вы можете сделать из меня все, что захотите, если только намекнете мне, что вам в моих действиях приятно и что нет, что вы одобряете и что порицаете.
— Разве это так трудно понять? Я всегда уважала вас, дон Луи, и никогда этого не скрывала.
— А нечто другое вы скрывали? Ах, Мерседес, не останавливайтесь на полуслове! Скажите, что другое, более нежное чувство примешивалось иногда к чувству уважения ко мне! Скажите это!
Но Мерседес покраснела и все-таки не созналась.
— Скажите, я не ошиблась, думая, что смелый замысел Колумба, несмотря на ваши насмешки, произвел на вас серьезное впечатление? — спросила она.
— Вы не ошиблись. Мне действительно кажется, что в его утверждениях есть доля правды.
— А я уверена даже, что он прав! — воскликнула Мерседес, и глаза ее разгорелись от восторга и воодушевления. — Этот человек совершит нечто необычайное, и все его спутники покроют себя славой!
— Должен ли я понять из ваших слов, что вы желали бы, чтобы и я присоединился к этому смелому искателю приключений, чтобы в случае удачи разделить с ним и честь, и славу?
— Да, Луи! Я именно это хотела сказать. Мне кажется, что это смелое предприятие как нельзя более вам по душе; с другой стороны, такое славное дело заставит всех переменить мнение о вас.