- Должно быть, тот, кто нашел когда-то этот алмаз где-нибудь в Кимберлийских копях или в каком-нибудь другом месте, тайно вынес его оттуда и продал Международному бриллиантовому тресту - вот что было в начале его истории. А конец мы знаем. Правда же, мистер Тарвин?
Задавая вопросы, она всегда поднимала брови и улыбалась поощрительно, словно требуя утвердительного ответа, что Тарвин и делал с готовностью. Он бы согласился сейчас и с гипотезой, опровергающей открытия Галилея и Ньютона, если бы миссис Матри попросила его об этом. Он сидел рядом с ней, натянутый, как стрела, исполненный твердого намерения добиться своего и напоминающий собаку, идущую по следу, - само внимание и готовность.
- Иногда я вглядываюсь в его грани, словно надеясь увидеть отпечатавшиеся на них картины преступлений, свидетелем которых он был, сказала она. - О, как это интересно, особенно убийство, не правда ли, мистер Тарвин? Я просто дрожу, когда думаю об этом. Но более всего мне нравится сам камень. Какой красивый, посмотрите. Па всегда говорил мне, что ему не доводилось в жизни видеть камня лучше этого, а ведь он был хозяином отеля и повидал много замечательных алмазов на своих постояльцах. - Она с нежностью вглядывалась во влажную глубину бриллианта. - О, нет ничего на свете лучше такого камня - нет, ничего! - словно выдохнула она. Глаза ее засветились. И впервые за время разговора он услышал в ее голосе неподдельную искренность и естественность.
- Я могла бы всю жизнь, не отрываясь, смотреть на прекрасный камень, и, если он действительно хорош, мне не важно, что он из себя представляет и откуда взялся. Па знал, как я люблю драгоценные камни, и всегда покупал их у своих постояльцев. Коммивояжеры очень любят бриллианты, но не всегда могут отличить хороший камень от плохого. Па удавалось выгодно покупать их, - сказала она задумчиво, сжимая свои хорошенькие губки, - но он всегда брал только самые лучшие, а потом обменивал их, если была возможность, на те, что были еще прекраснее. Иногда за один камень он мог отдать два-три, если в них был хоть малейший дефект, но зато получал взамен по-настоящему прекрасный бриллиант. Он знал, что я люблю только очень хорошие камни. Ах, как я люблю их! Они лучше людей. Они всегда при тебе и всегда прекрасны!
- Мне кажется, я знаю одно ожерелье, которое понравилось бы вам, если вы действительно любите такие вещи, - произнес Тарвин спокойно.
- Правда? - Ее лицо засветилось от радости. - А где же оно?
- Очень далеко отсюда.
- А, знаю, у Тиффани!* - воскликнула она. - Знаю я вас! - добавила она, возвращаясь к привычной, несколько искусственной интонации.