- Хм, - промолвил я, - кто мы?
- Да все мы саибы-чурбаны со всего света. Наши мастера, правда немногие, могут иногда сработать не хуже, но во всей Европе не сыщется города, который был бы до отказа населен столь чистоплотными, умелыми, утонченными, изобретательными людьми.
- Поедем в Токио и переговорим об этом с императором, - сказал я.
- Для начала давай-ка посетим японский театр, - ответил профессор. - На этой стадии путешествия слишком рано заводить серьезный разговор о политике.
Глава XII
Японский театр и "История Кота Громовержца"; глава повествует о местах
уединения и покойнике на улице
Мы отправились в театр, шлепая по грязи под проливным дождем. Внутри театра царила почти полная темнота, потому что синие одежды зрителей впитывали скудный свет керосиновых ламп. Негде было даже стоять, разве что рядом с полицейским, который, по-видимому, во имя поддержания нравственности и авторитета лорда-канцлера имел в своем распоряжении угол на галерке и четыре стула. Ростом он был четыре фута и восемь дюймов, но сам Наполеон на острове Святой Елены не сумел бы скрестить руки на груди так драматически. Немного поворчав (вероятно, мы попирали конституционный принцип), он согласился уступить нам один стул, получив взамен бирманский черут, дым которого, как мне показалось, чуть было не заду шил его.
Зрительный зал состоял из пятидесяти рядов партера по пятьдесят человек в каждом со связующей массой детей и галерки, вмещавшей свыше тысячи зрителей. Как и все дома в Японии, театр представлял собой сооружение изящной столярной работы: крыша, пол, перекрытия, опоры и перегородки были из дерева, а каждый второй из сидящих в зале курил крохотную трубочку и каждые две минуты выколачивал из нее пепел. Мне захотелось немедленно удрать, потому что смерть посредством аутодафе не входила в программу нашего турне. Однако спастись можно было лишь через узкую дверь, где в антрактах продавали маринованную рыбу.
- Да, здесь совсем не безопасно, - согласился профессор, вокруг которого то и дело с шипением вспыхивали спички. - Если пламя от костра, разложенного на сцене, перекинется на занавес или ты заметишь, что загорелась спичечная балюстрада галерки, я вышибу ногой заднюю стенку буфета, и мы пойдем домой.
С этих утешительных слов началась драма. Зеленый занавес упал сверху на сцену, и его тут же унесли. Бал открыли три джентльмена и леди, которые повели беседу голосами, тон которых напоминал не то бормотание, не то шопот фальцетом. Если хотите знать, как они были одеты, рассмотрите первый попавшийся под руку японский веер. В обыденной жизни японцы - самые обыкновенные мужчины и женщины, но на сцене, разодетые в негнущееся парчовое платье, они до последнего штриха похожи на японцев с картинок. Когда вся четверка уселась на пол, появился маленький мальчик, который, бегая от одного актера к другому, стал оправлять их драпировку, там бант оби, здесь складку подола. Костюмы были "живописны" до такой степени, до какой непонятен сюжет пьесы. Давайте-ка назовем ее "История Кота Громовержца", или "Мешок с костями Арлекина и изумительная старуха", или "Громадная редиска", или "Невоздержанный барсук и качающиеся фонарики".