- Боже мой, - пробормотала та. - Погодите, расскажите все подробнее. Что сказали врачи? Что с ним произошло?
Что-то нелепое было в этой сцене. Сквозь окно на светлую стену ложился косой малиновый квадрат, игравший огнем, как вино в бокале, а едва заметные лучи струнками наполняли пустую комнату, казалось, что немногочисленная мебель подвинулась, чтобы вместить еще больше света, объема, воздушности. И в этом идиллически-светящемся ореоле сидели две женщины, и сбивчивые, рыдающие слова казались здесь, в обыденно-домашней обстановке чужими, выбивающимися из контекста типичной жизни. Вдруг, заслоненный случайным облаком, солнечный блик погас, очарование закатной минуты рассеялось, слова выступили на передний план и больше не казались чужими. В их пронзительной горечи были слишком много жестокой, неприкрытой реальности.
- Понимаете, это не несчастный случай, - Елена глубоко вздохнула и поморгала, стараясь осушить глаза и остановить слезы. - У дедушки были проблемы с сердцем, ведь он все-таки не молод. Тахикардия, но он успешно справлялся с ней... Он вел здоровый образ жизни, - от слез ее голос был гнусавым и несколько писклявым, - хорошо кушал, заваривал лечебные травы еще по старому рецепту своих родителей... Вот в эти-то травы ему кто-то и всыпал эфедрина...
- Татьяна Ивановна? - предположила Люда.
- Нет-нет! - из глаз Елены опять полились крупные капли. - Все это время... Мы часто встречались, я любила к ним приходить, с ними всегда было тепло, понимаете? Тетя Таня, она действительно чудесный человек, дедушка... дедушка был с ней... так счастлив... - и она заплакала, безуспешно пытаясь остановить чувство жалости и те острые, радужные картинки, что всплывали у нее в памяти, раня и терзая сердце. Крикливый, пестрый, техничный и деловой центр, сплетение узких старинных улочек, обреченных на исчезновение под натиском безвкусных, притворяющихся вписывающимися в низенький ансамбль домов. Стеклянные и зеркальные высотки. И среди этого новомодного, ультра-неонового, несущегося к развлечениям и крутым карьерам, мира — в самом центре этого водоворота — тихая пристань, уютно светящееся окно. Вечные ценности — любовь, разум, верность. Напоенные умиротворением вечера, когда в квартире при свете антикварной лампы с расшитым абажуром, в изысканной обстановке, воспроизводящей стиль девятнадцатого века, они мирно пили чай, листали художественные альбомы, слушали музыку — то на дорогом музыкальном центре, завораживающим своим звучанием, а то и на отреставрированном патефоне — сколько этих драгоценных пластинок в новых плотных обертках хранилось у дедушки! Как неспешно текли беседы, порой за полночь. А порой к ним присоединялся и Леша. Никогда еще, пожалуй, не было Елена так счастлива, предвкушая встречу с ними, никогда так не желала дарить ласку и радость. И вот — все разбито...