— Видишь? — пролепетал Жоан Трус, чьи волосы стали торчком, как иглы У Дикобраза.
— Вижу, хладнокровно подтвердил Жоан Смельчак.
— И что же? Тебе не страшно?
— Ни капли. Во–первых, потому что я Жоан Смельчак. Во–вторых, потому что я дал зарок: скрывать страх на дне души, чтобы не презирать самого себя. В–третьих, потому что этот шагающий камень совсем не пугает меня, а вызывает законное любопытство, — я хочу узнать, почему он не стоит на месте.
— Ради твоего драгоценного здоровья уйдем поскорей отсюда! — пролепетал Жоан Трус.
— Ты с ума сошел! Я отсюда не уйду, пока не раскрою эту тайну. Жоан Смельчак умолк и стал внимательно приглядываться ко всем движениям камня, который — в этом не было сомнения — и взаправду куда–то перемещался.
— Очевидно, этот камень нечто вроде заслонки над входом в какое–то подземелье, — рассуждал он вслух, чтобы подбодрить пугливого Жоана, — и передвигает его какой–то механизм…
Так оно и оказалось, ибо внезапно камень замер на месте, и юноши разглядели дыру в земле, откуда спустя некоторое время вышли какие–то создания людского облика. То были низкорослые, грязные, звероподобные полулюди–полуобезьяны, и спины их сгибались под тяжестью огромных мешков.
— Ах, пришел конец света! — простонал Жоан Трус. — Бежим скорее! Бежим!
— Тише! — прикрикнул на него Жоан Смельчак. — Замолчи! Ведь у них есть уши!
Но жалкие существа — уж очень похожи они были на роботов — даже не заметили наших героев. Они озабочены были лишь своим тяжким делом: они поднимали в птичьи гнезда мешки, и работали молча, неторопливо и усердно.
Минут через пять они спустились с пустыми мешками, один за другим нырнули в узкую щель, а затем камень снова пришел в движение.
— Ты прав. Идем отсюда! — с горечью воскликнул Жоан Смельчак.
— Идем, идем! — обрадовано подхватил Жоан Трус, весь дрожа.
— Ты знаешь, кто эти люди? — угрюмо спросил его Первый Жоан.
— Нет.
— Это рабы, которые заняты унизительным и бессмысленным трудом. Они доставляют еду праздным, погрязшим в лени бездельникам, живущим в уютных гнездах. И в то время как полубоги едят, пьют, целые дни напролет украшают себя цветами и возносят хвалу солнцу, они, как черные невольники, как злосчастные машины, надрываются из последних сил в кромешной мгле.
— Но они ведь люди? Такие же люди, как мы?
— Увы, да. Не кажется ли тебе, что это чудовищное свинство? И опечаленный Жоан Смельчак (жизнь его основательно разочаровала) сказал:
— Пошли отсюда, трусишка! Ищи свою сестру, а я постараюсь добраться до стены…
И Жоан Смельчак вместе с Жоаном Трусом, который так плотно прилепился к своему двойнику, что лунный свет отбрасывал на землю не две, а одну тень, пустился в путь, кивнув в сторону деревьев: