— Как бы не так! — возразил ому Жоан. — Не пройдет и получаса, и я всласть посмеюсь над тобой. Каково будет, когда ты на коленях станешь просить у меня прощения! Какой стыд— великантрусишка! Великан с шевелюрой дыбом!
Чудовище не отвечало; в слепой ярости оно таранило ногами дверь, а Жоан Смельчак, растянувшись на полу, терпеливо ожидал, когда начнется спектакль, в котором главную роль сыграет великан с душой Жоана Труса. Но, не прошло и десяти минут, как мститель с разбитым моноклем, наглотавшись трусливого воздуха, с жалобным ревом изверг из своей утробы слезные мольбы:
— Не обижай меня!.. Я боюсь… Не бейте меня!.. О, мама, родная мама, спрячь меня в своих юбках.
Но, наученный горьким опытом, Жоан Смельчак, опасаясь неожиданного подвоха или коварной ловушки, счел за благо не торопиться. Он выждал еще несколько минут, а затем нажал кнопку— и дверь растворилась.
Бедный великан! Стоя на коленях, съежившись в комок, он молил о пощаде. Руки его дрожали, зубы стучали, точно горох в погремушке, поджилки тряслись, волосы встали дыбом, как будто по ним прошел электрический ток… Из слепого глаза капали слезы.
— Не убивай меня! Спрячь меня от буки, — молил несчастный, и голос его рокотал, как далекий гром.
— Не бойся, я тебя не трону, — успокоил его размягченный Жоан Смельчак. — Говоря откровенно, ты внушаешь мне только жалость и омерзение. Вот тебе, дурак!
Жоан лягнул незадачливого великана и выбрался из ловушки, радуясь, что не поддался чувству мести.
Глава 13
МИР БАСЕН
Заблудившись на ночных тропинках, сонный и усталый, Жоан Смельчак забрался в первую попавшуюся пещеру и тотчас же заснул, как сурок. На рассвете его пробрала дрожь, но не от холода. По всему его телу ползали муравьи, и только чудом он не раздавил их спросонья. Между тем, сотрясая всю пещеру, чей–то хриплый и надсадный бас возгласил:
— Не шевелись! Мы отступаем в полном порядке… Осторожно, не задень нас!
Жоан Смельчак притерпелся к миру волшебных абсурдов, таких же, впрочем, скучных, как и заурядные слезоглотовские нелепицы. Поэтому он ничуть не удивился и готов был даже выразить признательность муравьям — ведь они не съели его заживо, а только попросили не наступать им на мозоли.
— Ни с места! — раздался тот же голос. — Остался только один батальон.
Пока муравьи по двое отходили на исходные позиции, Жоан Смельчак, лежа в пещере, всматривался в полумрак в поисках командира–оратора. И он, наконец разглядел его. Черный муравьище стоял поодаль, перед крохотным микрофоном, и голос его разносился из громкоговорителя.