Когда нас двоих направляли на Землю, ставилось основное условие — ни слова о своём происхождении. Но мной чуть было не заинтересовались, когда я проговорилась о планетах Геммы. Тогда… в колхозе на сборе яблок, помните? Вы можете мне и не верить, мне всё равно… Почему, несмотря на запрещение, я так разболталась? Да потому, что сегодня в полночь я отбываю домой. — Яната радостно улыбнулась. — И мне, наверное, разрешено быть откровенной со своими друзьями. Я чувствую, что разрешено. Ведь я могу вас считать друзьями? Скоро за мной с Тураси придёт малый корабль, а большой ходит по далёкой орбите и ждёт сигнала с Дрейнау, когда нас можно будет телепортировать.
— Во врет!.. — нерешительно сказал Юрка.
Яиата посмотрела на него с явным сожалением и, повернувшись ко мне, продолжила:
— Если хотите, приходите сегодня в полночь на пустырь, увидите мой отлёт. Только прошу спрятаться и не подходить к моим товарищам по полёту, когда опустится корабль. — Девочка почему-то грустно улыбнулась и, кивнув на прощание, ушла.
— Слушай, — после некоторого молчания сказал Юрка, — про какие планеты Геммы она упоминала? Когда это было?
— Ты в это время был в Москве, у дяди в гостях, а мы всем классом поехали в колхоз помогать собирать яблоки. Вечером все лежали на сене, смотрели на звездное небо. И тут Генка Лудин заявил:
— Всё-таки мне больше всех нравится Гемма…
— Да, да, она очень красива, — откликнулась тогда Волкова. (Оказывается, она вовсе не Волкова и не Таня, а Яната). — А какие у неё прекрасные планеты: Траита, Суас, Гремо, Альдан! — восхищалась она. И вдруг внезапно замолчала, вспомнив, что назвала планеты по-дрейнауски, а мы были тогда поражены теми звуками, которыми она называла планеты.
Дома я сел за уроки. Взглянув в окно, я увидел, что солнце затянулось тучами. Пошёл дождь. Это была самая настоящая гроза — с молниями и мощными раскатами грома… «Юрка не придёт», — подумал я и, закончив уроки, лёг спать. И вдруг сквозь сон — пронзительный свист! Ну, конечно, Юрка!
Когда мы шли к пустырю, дождь лил как из ведра. Зигзаги молний освещали мокрый асфальт, и в нём, как на моментальных фотографиях, отражалась вся улица.
— Слушай, — шепнул мне Юрка, — осталось полчаса, давай нажмём.
И вот, наконец, пустырь. Спрятавшись в кустах, мы внимательно осмотрели темнеющее пространство — ничего и никого!
— Натрепалась! — огорчённо сказал Юрка. И в этот момент вдали показалась тоненькая фигурка, мы узнали Янату. Она была в серебристом плаще, её мокрые волосы развевались на ветру. Юрка хотел её окликнуть, но я зажал ему рот ладонью. Тем временем Яната нетерпеливо расхаживала по площадке.