Осторожно поддерживая, сильные руки поднимают, усаживают у стенки поудобнее. Ахмет и Кемаль. Инструктор насквозь мокрым полотенцем протирает лицо, у одного из помощников замечаю в руках аптечку. Только этого еще не хватало!
Отстраняю заботливые руки, пытаюсь откашляться пересохшим горлом. Немедленно появляется открытая пластиковая литровка с водой. Отлично!
Два солидных глотка вливают новые силы. Она еще и с глюкозой. Ты смотри, не знал, что и у нас такие делают.
– Парни, завязывайте, все нормально. Сил не рассчитал немного. Староват я уже для всего этого.
– Не ты один.
Здоровяк тоже устало приваливается к стене, блаженно вытягивает ноги. По лицу стекают крупные капли пота. Протягиваю емкость. Благодарно кивнув, он щедро отпивает, оставив, тем не менее, ровно треть. Бутылка переходит к Ахмету. Командир старательно держит марку, но видно, что и он вымотан изрядно.
Сердце успокаивается, дыхание понемногу налаживается. А что это я, кстати, развалился? Хватит умирающего изображать. Придерживаясь за стенку (не без этого, к сожалению), встаю. Поднимается и Кемаль. Одобрительно кивнув, командир, обращается к инструктору:
– Давай, Михалыч, колись – как мы прошли?
– Пристойно.
– Ой ли? Жалеешь, наверное, стариков, не хочешь авторитеты ронять перед молодежью.
Рукопашник усмехается:
– Таких волков – и жалеть? Сказал: «Пристойно», значит, так оно и есть. А кое-кто (испытывающий взгляд в мою сторону) меня еще и удивил.
Поднимаю руку:
– Товарищ инструктор, в чем была моя ошибка?
– Не было никаких ошибок, товарищ обучаемый. Вам реакции не хватило. И возраст сказался.
– То есть, поймали на домашнюю заготовку?
– Попытались.
Оглянувшись на внимательно слушающих помощников:
– Белый, во сколько раз товарищ подполковник ускорился?
Худощавый жилистый хлопец со светлыми волосами четко ответил:
– Раза в два, не меньше.
Помявшись:
– Алексей Михайлович, я бил четко, без послаблений. Не мог он дышать.
– Вот. И как это понять?
Дружеская ладонь опускается на мое плечо, Кемаль с горделивой ноткой отвечает:
– Так и пойми. Искандер у нас – берсерк. Видел я его работу, поверь. И будь вы врагами, а ножи настоящими – лежать тебе со всем своим воинством нашинкованными.
Заключительные сорок минут прошли по облегченной программе – отрабатывали ножевую кату ударов и блоков. По завершении инструктор выстроил своих бойцов в шеренгу и помощники по команде на японском с уважением поклонились нашей тройке.
Приятно – нет слов.
Но возникшее хорошее настроение быстро развеял дорвавшийся до группы «спелеолог». Хуже всех, конечно, пришлось Кемалю. Шепотом матерящийся здоровяк застревал ежеминутно. Как могли, мы с Ахметом помогали напарнику просочиться сквозь очередную щель, и он непременно давал клина в следующей.