– Знаешь, у меня есть золотые серьги – остались еще от бабушки – будут очень гармонично смотреться.
Возвращается, садится рядом и благодарно целует:
– Любимый… Спасибо!
Обнимаю тонкий стан, наши поцелуи становятся все горячее и дольше. Глаза блестят, учащается дыхание, и я слышу долгожданное, полное зовущей страсти:
– О, Саша!..
***
Поразительно, но нас потревожили лишь после того, как вышедшая из душа Лара просушила большим полотенцем волосы. Пока она принимала водные процедуры, я, установив доску, прогладил утюжком ее элегантный костюм, не забыл и свою рубашку.
Звонок лариного мобильного.
– Да? Нет, уже проснулся. Хорошее. Да, конечно, сейчас выходим.
Убирая телефон в сумочку:
– Ребята твоим самочувствием интересуются. На завтрак позвали. Сейчас я подкрашусь, и пойдем.
– Хорошо, Лара.
Нанеся макияж, придирчиво оценивает свой внешний вид в зеркале. Строгая, деловая, сосредоточенная. И не скажешь, что каких-то сорок минут назад…
Гоню фривольные мысли. Рабочий день уже начался, и кто знает, чем он закончится?
Улыбающиеся друзья встретили нас уже за столиком.
– Лори, ты что будешь?
– Кофе без сахара.
– О, самоотверженная! Но выглядишь сногсшибательно.
– В кои веки выспалась, вот и выгляжу получше.
Многозначительный взгляд Кемаля в мою сторону. Делаю совершенно безучастный, флегматичный вид. Нет, не верит. И правильно делает, между прочим.
Быстро вернувшийся с подносом Ахмет (генералы обслуживаются без очереди), расставляет столовые приборы. Офигеть!
Передо мной верные полкило «наполеона». И чашка кофе с молоком, в которой можно утопить котенка. Взмаливаюсь:
– Командир! Я вчерашнее еле-еле переварил.
– Переварил же?
Подключается Лариса:
– Саша, тебе надо лучше питаться. Я прошу тебя – кушай.
Спелись… Хорошо, что мне о фигуре думать не надо.
Деликатно подождав, пока я прикончу мега-завтрак и передохну минут десять, Ахмет ставит задачи:
– Парни, нам сейчас на чистку оружия и в службу экипировки. Выход завтра вечером, будем готовиться вплотную. После обеда рекогносцировка и, как сказал Илья Юрьевич, репетиция. Поедем на место входа.
Непроизвольно подобравшись, отвечаю:
– Есть.
Кемаль молча кивает.
На прощание нежно провожу ладонью по кисти Ларисы. Вставая, вижу, как она потянулась за сотовым. И у подполковника Княжевской начался долгий рабочий день.
***
Привычная и ответственная работа – чистка оружия. И проводится она вдумчиво, дотошно, без мелочей. Все-таки этим смертоносным машинкам доверяется главное – жизнь. И пусть смерть не пугает, но пожить хочется подольше.
К слову, на «Правом» подземный поход не сказался совершенно. Собрав браунинги, полязгал затворами, вслушиваясь в работу механики. Отлично – гладенько, слитно, мягко. Теперь магазины. Кроме штатных четырех, Ахмет выложил еще восемь штук. Разобрав, проверил пружины, смазал. Набрав учебных патронов, снаряжаю, потом выщелкиваю, следя за подачей. Нет, один не нравится – вроде, подтормаживает на пятом патроне. Занимавшийся магазинами к своим «Бизонам», командир наверняка присматривал и за мной. На вопросительный взгляд без задержки отвечает: