Совокупность основных отношений к миру, людям и себе образует в своем единстве свойственную человеку нравственную позицию. Такая позиция особенно прочна, когда она становится сознательной, т. е. когда появляются личностные ценности, рассматриваемые как осознанные общие смысловые образования.
Читатель может возразить: какой моралью, а тем более нравственностью, может обладать, например, преступник? Здесь налицо их отсутствие, хотя никто не будет отрицать, что совершивший преступление — личность.
Моральная шкала в нашем понимании включает в себя не только положительные, но и отрицательные с общепринятой точки зрения, ценности, подобно тому, как, скажем, условно выделенная шкала ума должна располагать в себе сравнительными отметками не только для высот ума, но и для его, с точки зрения наблюдателя, ущерба, т. е. глупости. Даже в тех случаях, когда мы говорим об аморальности, речь идет не просто об отрицании морали, а о моральной позиции нам чуждой, извращенной. Известно, что трудности перевоспитания даже малолетних правонарушителей часто кроются не в том, что подросток «не хочет» исправиться или «не понимает», что надо жить честно, а в том, что он порой не может этого сделать из‑за наличия сформировавшейся и ставшей достаточно инертной системы смысловых образований, которая, несмотря на «хотение» и «понимание», продолжает определять прежнее, извращенное, преступное отношение к миру.
Исходя из вышесказанного, можно сделать следующий вывод. Стать личностью — значит занять определенную жизненную, прежде всего нравственную, позицию; в достаточной степени осознать и нести ответственность за эту позицию; утверждать ее своими поступками, делами, всей своей жизнью (В этом смысле наиболее сжатой и яркой формулой личности (а не просто темперамента или характера) является, на наш взгляд, известное восклицание Лютера: «Я на том стою, и не могу иначе». Формула эта подразумевает и определенную позицию, и ее достаточно ясное осознание, и, наконец, готовность постоять за нее, как за нечто главное и неизменное.). И хотя эта позиция выработана и принадлежит субъекту, она интимно личная и глубоко пристрастная, тем не менее по своему объективному значению она принадлежит человеческому обществу, является продуктом и одновременно причиной движения общественных связей. Поэтому точки приложения, истоки личности, ее ценность и, наконец, добрая или дурная память о ней в конечном итоге определяется тем общественным, нравственным значением, которое она действительно являет (или являла) своей жизнью.