— Это всё болтовня, — категорически отрезает бабушка. — Он собирается иметь отношения с Землёй? Вот и пусть имеет их через нашу страну, а не через каких-нибудь… Ты, Лиза, в этих делах ничего не понимаешь. Твоего необразованного варвара надо просветить в области нашей многовековой культуры.
— Вообще-то у него два высших образования…
— В каком институте получал? — настораживается бабушка.
— Здесь, на Муданге.
Бабушка машет рукой.
— Ещё курсы проходил по Сети, — настаиваю я.
— По Сети! — с отвращением фыркает бабушка. — Ты ещё скажи, что он газеты читал!
— Ему Кандинский нравится! — выпаливаю я последний аргумент за образованность Азамата.
— Кандинский! — восклицает бабушка. — Говорю же, варвар! Ты, Лиза, как похвалишь, потом не отмыться! Всё ясно с твоим вождём краснокожих. Надо его воспитывать, воспитывать, и ещё раз воспитывать. Он на каких-нибудь языках говорит?
— На муданжском, на всеобщем, и джингошский понимает.
— На всеобщем хорошо?
— Примерно как я.
— Да ты тоже тот ещё носитель… Ладно, видимо, он не безнадёжен. Но никаких курсов. Я сама составлю программу и буду с ним заниматься лично через визуальную связь.
Бабушка принципиально не использует слово "нетбук", как и многие другие заимствования из всеобщего.
— А может, не надо? — блею я. Бабушкино отношение к народам расселения никак нельзя назвать нейтральным и дипломатичным. — Понимаешь, он ведь очень занятой человек. И различие по времени здесь и дома очень большое. Неудобно же будет… Тебе тоже некогда… Он бы самостоятельно позанимался, когда минутка выдастся…
— Никаких минуток! — отрезает бабушка. — Учиться надо сознательно и на ясную голову. О времени мы с ним без тебя договоримся, чтобы не создавать испорченный телефон. Давай его сюда.
Я оглядываюсь в поисках Азамата. Он сидит через стол от меня и заворожённо наблюдает моё общение с бабушкой. Шёпотом, чтобы бабушка точно не поняла (а то она немножко владеет муданжским, как и большинством языков мира) я подзываю его к буку.
— Здравствуйте, молодой человек, — произносит бабушка тоном, каким пожилой полицейский обращается к несовершеннолетнему воришке. — Вы будете называть меня "профессор Гринберг". Вы сделали, возможно, единственный правильный выбор в своей жизни, решив изучать великий язык нашей страны. К вашему сведению, наилучшее время суток для изучения иностранного языка — с девяти до одиннадцати утра, так что будьте добры освободить этот период от других дел. Я согласна периодически входить в ваше положение как высокопоставленного чиновника и переносить отдельные занятия, но это не должно становиться нормой. Итак…