Конечно, ей нужно испытывать радость оттого, что у Броди есть эти дети и что она тоже может общаться с ними, пусть даже и совсем недолго. Она помахала в ответ.
— Осторожнее, ребята! Я знаю, что старина Чарли у нас смирный, как домашний песик, но мне все же не хотелось бы, чтобы вы с него свалились.
Узкие плечики Буббы поднялись и упали. Он надменно вскинул голову:
— Если мы даже и свалимся, то просто отряхнем пыль и снова заберемся на него.
— У тебя интонации и те его! — пробормотала Миранда.
— Так ведь и учатся ездить верхом, правда ведь? — эхом откликнулась Грейс. — Броди говорит, что он именно так и поступает.
Миранда, скрипнув зубами, устремила взгляд в сторону слепящего утреннего солнца.
— Да, Броди именно так и поступает. Во всем, — через силу выдохнула она. — Поднимайся и забирайся снова на лошадь. Держи ее в узде. Не смей даже задаваться вопросом — а нужна ли она тебе, эта лошадь. Нет, нет и нет. Иди вперед и не оглядывайся.
Она стиснула коленями седло.
— И да поможет тебе Бог, если ты выйдешь из себя и заявишь: «Да пропади она пропадом, я пойду пешком!» Ковбои так не поступают.
Порыв ветра неожиданно взметнул ее волосы, и одна прядь упала на лицо. Она смахнула ее, как назойливую муху.
— Страшно даже подумать, с чем тебе придется столкнуться, если ты хоть раз потеряешь терпение или попробуешь поступить по-своему.
— Я вас не слышу, Ваше Высочество. Вы нам что-то говорите? — Лишь услышав звонкий голосок Грейс, Миранда поняла, что выдала всю эту тираду вслух.
— Мм… я просто сказала, что Броди вас всему научит, — выкрутилась Миранда. — И, пожалуйста, не называй меня…
— Ваше Высочеств-во? — Голос Броди отозвался на ее натянутых нервах подобно холодной воде на сковородке с раскаленным жиром. Последнее «в» только-только слетело с его твердых губ, как он уже добавил, понизив тон до возбуждающе хриплого шепота: — А как бы ты хотела, чтобы они тебя называли?
— Броди! Ты меня чуть не до смерти напугал! — Какая жалость, что нельзя воспользоваться чем-нибудь покрепче, чтобы поставить его на место. Миранда открыла было рот, чтобы выговорить ему за то, что появился здесь незваным гостем, но поперхнулась при одном взгляде на Броди, сидевшего верхом на великолепной лошади.
Как же давно она его не видела в седле, вот таким — широкоплечим и суровым, похожим на героя какого-нибудь вестерна.
Худощавый и в то же время мускулистый, в белоснежной ковбойской рубашке и потертых джинсах, он, казалось, в любой момент был готов ринуться на спасение заблудившегося теленка или попавшей в беду женщины — и при этом не потерять ни самообладания, ни своей черной широкополой шляпы, что сейчас отбрасывала тень на его лицо. Миранда и забыла, как на нее действовал этот образ.