— Около восьми недель.
Бриз внезапно почувствовала острый приступ зависти, хотя она и не хотела бы таскать за собой ребенка по гастролям — по крайней мере сейчас.
— Тогда, вероятно, вы сейчас испытываете утренний приступ тошноты. Или какой-нибудь другой болезненный симптом. — Она опустилась в стоящее возле камина мягкое кресло, обитое бирюзовым шелком. — Но я думаю, что такая женщина, как вы, со скуки вступившая в связь со знаменитостью и столкнувшаяся с незапланированной беременностью, кто бы ни был в этом виноват, сможет преодолеть нынешнее болезненное состояние ради собственного будущего.
— Что вы имеете в виду?
— Я читала, что у многих богачей состояния существуют в основном на бумаге, так что меня не удивит, если я узнаю — когда по моему поручению изучат ваше финансовое состояние, — что на самом деле у вас есть трудности. Хоть вы и сидите на Калифорния-стрит, но в любую минуту можете потонуть.
Ей показалось, что Сюзанна ахнула.
— Сколько будет стоить, — продолжала Бриз, — ваше молчание по этому вопросу… плюс гарантия того, что вы в будущем и близко не подойдете к Джебу Стюарту Коуди? — Для пущего эффекта она помолчала. — Бог с ней, с бесплатной рекламой. На самом деле мне бы очень не хотелось найти в прессе упоминание о ребенке или хотя бы свидетельство того, что Джеб находился с вами после тех беспорядков в Сан-Франциско…
— Да как вы смеете!
— Все имеет свою цену, мисс Уиттейкер. Она может измеряться в деньгах, может в чем-либо другом. Если честно, я предпочла бы заплатить вам сейчас, прежде чем какой-нибудь бульварный листок введет вас в искушение забыть о ваших высоких идеалах.
— Мы говорим о невинном ребенке. Моем ребенке! — сказала Сюзанна и бросила трубку.
За спиной Бриз раздался какой-то шорох. Все еще держа в руках телефонную трубку, она с улыбкой на лице обернулась и увидела стоящего в коридоре Джеба. Вокруг его узких бедер было намотано толстое гостиничное полотенце. Лицо Джеба пылало яростью.
Свою ошибку Бриз поняла слишком поздно. Вместо победы ей теперь придется столкнуться с новым испытанием на прочность.
Прошло несколько дней, а Сюзанну все равно продолжало трясти.
Конечно, инсинуации Бриз Мейнард оскорбительны. Но что, если бы у нее и в самом деле не было ни копейки? Что, если бы она оказалась на месте той девушки, которая во время метели в Нью-Йорке просила у Джеба автограф? Или даже той, на чью грудь он поставил свою подпись? Что, если бы она была какой-нибудь несчастной официанткой где-нибудь в баре при отеле, которая один раз уступила своему «звездному» обольстителю, поддалась его обаянию? А затем оказалась бы беременной, без работы? Если не принимать во внимание разницу в доходах, ситуация была бы очень похожа на ее собственную.