• • •
Неестественный, яркий свет. Телестудия без публики. Широко известный ведущий новостей в костюме и при галстуке вживую выглядит меньше и старше, чем на экране телевизора. Три камеры: одна направлена на него, одна на Рису, одна на Кэма. Пока они ждут, когда закончится рекламная пауза, ведущий коротко вводит их в курс дела.
— Я буду задавать вам обоим вопросы. Сначала о решении Рисы поддержать практику расплетения, потом об обратном процессе, результатом которого стало «рождение» Кэма, если вам угодно это так назвать, и, наконец, я буду расспрашивать вас о ваших отношениях и о том, как вы нашли друг друга. Я знаю, все эти вопросы уже навязли у вас в зубах, но надеюсь, что мне вы подкинете что-нибудь свеженькое.
— О да, мы сделаем всё, что в наших силах, — говорит Риса с немного чересчур приятной улыбкой.
Кэм наклоняется к ней и шепчет:
— Нам надо взяться за руки.
— Здесь формат неширокий, — возражает она. — Никто наших рук не увидит.
— Всё равно.
Но на этот раз избалованный мальчик Кэм не получит того, что хочет.
Помощник режиссёра начинает обратный отсчёт от пяти. На камере номер один загорается красный огонёк.
— Мы снова в эфире, — провозглашает ведущий. — Принимая во внимание полицейскую акцию в Аризоне, беседа с нашими сегодняшними гостями некоторым образом будет перекликаться с этими событиями. В своё время скрывавшаяся от закона активистка борьбы против расплетения, а нынче выступающая в его защиту, и молодой человек, само существование которого без расплетения было бы невозможно. Риса Уорд и Камю Компри!
Далее следует обмен любезностями, а после него ведущий приступает к вопросам, и, как и обещал, начинает с Рисы. И первый же его вопрос призван огорошить собеседницу:
— Мисс Уорд, вы сами когда-то были расплётом в бегах. Каково в этой связи ваше отношение к событиям в Аризоне? Вы поддерживаете расплетение всех захваченных обитателей убежища?
Однако никакие заковыристые вопросы ведущего не смогут выбить Рису из седла, потому что она знает точно, как будет на них отвечать. Девушка поворачивается к камере номер два, которая в ту же секунду включается на запись.
— Я считаю своим долгом, — начинает Риса, — сказать правду и восстановить истинное положение вещей. Я никогда — ни сейчас, ни прежде — повторяю, никогда не была сторонницей расплетения...
Если бы Роберта была повнимательней, глядишь, всё могло бы повернуться по-другому. Надо отдать ей должное — её сделка с Рисой была честной, хотя и носила характер предельно наглого шантажа. Роберта, верная слову, сделала несколько звонков и потянула за некоторые важные ниточки, после чего могла со спокойной совестью заверить Рису, что юновласти в ближайшем будущем нападать на Кладбище не собираются. Если бы в планах властей что-то изменилось и Роберта получила бы заблаговременное предупреждение, то она смогла бы вновь потянуть за ниточки. Роберта не была коварна по натуре. Её действия прежде всего были направлены на получение результата.