— Ну-ну, — произносит Старки, — может, нам пора поменять критерии отбора?
Хэйден пожимает плечами, как будто это всё не стоящие внимания пустяки, и от этого Старки приходит в ещё больший раж.
— Обсуди это с Коннором, — говорит Хэйден и продолжает экскурсию по коммуникационному центру, но Старки больше его не слушает.
• • •
Открытие, сделанное в КомБоме, подаёт Старки идею, которая в конечном итоге изменит расстановку сил. Одного за другим он вычленяет из общей массы детей тех, кого принёс аист. Это не так-то просто, потому что большинство аистят стыдятся своего происхождения и желают сохранить его в тайне. Однако Старки не делает секрета из того, что его нашли на пороге, и вскоре подкидыши начинают тянуться к нему — в их глазах он становится Спасителем.
Выясняется, что аистята составляют четвёртую часть населения Кладбища. Эту информацию Старки придерживает для себя.
Великанша Бэм, поначалу возненавидевшая Старки за то, что тот занял её место в Великолепной Семёрке, быстро оттаивает — она тоже аистёнок.
— Если ты хочешь отомстить Коннору, — подговаривает её Старки, — будь терпелива. Время придёт.
И она прислушивается к его доводам, хоть и неохотно.
В один прекрасный день Старки перехватывает Коннора на работе — тот наблюдает за демонтажем самолётного двигателя.
— На эту штуку уже есть покупатель, или они собираются продать его на свободном рынке? — с дружелюбным любопытством спрашивает Старки.
— Просто пришёл запрос из конторы — это всё, что мне известно.
— Да это же двигатель Роллс-Ройс! А я думал, они делают только автомобили...
— Не-а.
Старки продолжает трепаться о всяких пустяках до тех пор, пока Коннора не начинает раздражать то, что приходится делить внимание между двигателем и этим болтуном. Вот тут-то Старки и вытаскивает из рукава припрятанный козырь.
— Слушай, я тут думал... Ты же знаешь, что я аистёнок, правда? Ну вот, понимаешь, ничего такого особенного, но мне пришла мысль, что, может, было бы неплохо зарезервировать особое время в Рекряке только для аистят? Ну, просто чтобы показать им, что дискриминации больше нет.
— Да-да, хорошая мысль, — отмахивается Коннор, не отрывая глаз от двигателя, и очень довольный тем, что беседа закончена. До него так и не доходит, какое действенное орудие он только что вложил в руки Старки.
Старки называет свою маленькую группку приверженцев «Клубом аистят» и закрепляет за ним время в Рекряке между семью и восьмью вечера каждый день. И никому невдомёк, что эта небольшая группка — ядро нового классового образования в замкнутом мирке Кладбища, что «Клуб аистят» — единственное сообщество, у которого особое, только для членов клуба, время в Рекряке. Дети впервые ощутили вкус нового, невиданного до сих пор блюда — привилегии, и Старки хочет, чтобы они наелись им досыта. Он хочет, чтобы аистята привыкли к нему. Он хочет, чтобы они отныне и впредь ожидали подобного отношения к себе и знали, что Старки — это тот, кто такое отношение обеспечит.