Вскоре был накрыт стол, Юрий Соловьев предложил выпить. Вот тут и началась моя игра. Я сослался на то, что за рулем, решив остаться в компании самым трезвым. Но ему позволил напиться. Юля мне всячески помогала. Она честно отрабатывала свои деньги. Подпаивала Нину, пила с Соловьевым на брудершафт, заливисто смеялась. Эта девушка мне нравилась, жаль, что она занимается древнейшей профессией. Не то чтобы я боюсь расстроить отца. Но детей от нее не хочу. Это уж точно.
Наконец Соловьев опьянел, и я решил, что момент настал. Юля тоже это поняла и отвела Нину в сторонку. Они о чем-то шептались, Соловьев косился на девушек, и на его лице, словно размытом, блуждала такая же размытая улыбка.
— Ну что? — подмигнул я. — Оставить тебе обеих?
— А ты куда?
— Меня невеста ждет.
— А-а-а… Невеста… Я сейчас тебя просвещу насчет твоей невесты. И тогда ты останешься.
Он поднялся и нетвердой походкой направился к дому. Я махнул девушкам рукой:
— Птахи, не скучайте! Мы скоро!
Юля кивнула и занялась подружкой. А я занялся Соловьевым. Войдя в дом, он направился к лестнице, ведущей на второй этаж, на третьей ступеньке споткнулся.
— Спокойно, — сказал я, поддержав его.
— Все в порядке. Это грог, — пьяно рассмеялся Соловьев.
Грог был давно, но я не стал возражать. Мы поднялись на второй этаж и прошли в комнату, которая оказалась его рабочим кабинетом. Соловьев долго копался в шкафу, потом вынул из его недр пачку фотографий и небрежно швырнул на стол:
— На, любуйся!
— Что это?
Я дрожащими руками придвинул к себе снимки. До сих пор они ускользали из моих рук. Я лишился всего, в то время как он был обладателем сокровища, только не знал этого. Большинство фотографий я видел, сам делал подборку.
— Она. Анька.
— Ты снимал?
Я быстро просматривал фотографии, словно боялся, что они от меня ускользнут. Вот сейчас откроется окно, произойдет взрыв или очередной пожар. Но было тихо.
— Как же! Я! — рассмеялся Соловьев.
— Я слышал, она была твоей невестой, — осторожно сказал я.
— А что еще ты слышал? — Он развалился в кресле, придвинул к себе снимки. Я невольно вздрогнул и приклеился к ним взглядом. Спокойнее-спокойнее…
— Она тебя бросила.
— Что?!!
— А разве не так?
— Это я ее бросил! Потому что понял, какую игру она ведет. Вот, смотри!
Он выхватил из кучи фотографию и замахал ею перед моим носом.
— Что это?
— Видишь?
Я, признаться, ничего не видел. Она сидела в кафе, напротив женщина, про которую Сгорбыш сказал, что она не любовница. Крупный план. Хотя… Я пригляделся. Твою мать! Теперь я понял. Она отодвинула прядь волос, открылось маленькое розовое ушко, от него шел еле заметный проводок. Наушник.