— Денис найдет свою дорогу. О нем не беспокойся.
Пак проводил ее в ту же комнатку, только на этот раз на маленьком металлическом столике был разложен ужин.
— Извините, я все ваши деньги проговорила. Я вам все верну. — Она протянула Паку телефон.
Тот, не говоря ни слова, спрятал его обратно в карман. Аля принялась за еду. Чай в большой эмалированной кружке обжигал губы, но добавленные в него душистые травки облегчали головную боль и проясняли разум. Аля зарылась в подушки с кружкой в руках и смотрела на Пака, который устроился у противоположной стены и тоже не сводил с нее глаз.
Пак первым нарушил тишину.
— Ты никогда уже не будешь такой, как прежде.
— Все люди меняются, — живо откликнулась Аля.
— Но не все меняются так быстро. Сколько ты живешь в тайге?
— А какое сегодня число? Я прилетела сюда двенадцатого или тринадцатого. Нет, кажется, четырнадцатого июля… Точно не помню.
— Вот видишь, ты потеряла счет дням. Ты здесь очень давно. И у тебя новая жизнь.
— Я хочу вернуться к старой. Эта мне не нравится.
— Ты ошибаешься. Разве ты не была здесь счастлива?
«Можно подумать, он подглядывал», — хмыкнула про себя Аля.
— Была. Но все рано или поздно заканчивается.
— Или продолжается вечно.
— Нет уж, спасибо. Такого мне вечно не надо.
— Даже с ним?
Аля вздохнула. Думать о Денисе было больно.
— Это пройдет. И у него, и у меня. У каждого из нас была своя жизнь. Когда я уеду, все пойдет по-старому.
— Вы изменились, и к старому нет возврата.
Аля промолчала. Опять он морочит ей голову этими переменами.
— А ты знаешь, что у него мать в поселке живет?
Аля вытаращила глаза.
— Я помню, как они приехали сюда и жили у меня несколько дней… Он пытался ее остановить, но она шла за своей судьбой. Я посоветовал ему не мешать ей.
— Она до сих пор там живет?
— Да. Иногда Денис встречается с матерью, когда она выходит за ворота. Он никому не рассказывает об этом.
Аля не верила своим ушам. Господи, а она-то напридумывала себе историй о прекрасной любовнице Дениса! Сама могла бы сообразить, что никто, кроме Учителя не нужен бедным, одурманенным сестрам. А вот материнская любовь — чувство совсем иного рода. Ее одним гипнозом и харизмой не убьешь.
— Вначале он надеялся, что она передумает и вернется, — продолжал Пак. — Но потом перестал и остался жить в тайге, скучал по матери. Но на самом деле он продолжал ждать. Теперь я понимаю — он ждал тебя.
— Зачем вы все это мне говорите? Что я должна делать? Отказаться от самой себя и всю жизнь провести среди ваших прекрасных сосен?
Пак молчал, и это еще сильнее сердило Алю.