Понимало ли море, что творилось в моей душе? Волны лениво и равнодушно бились о берег, сплетая на песке тончайшие пенные кружева, пел свои монотонные песни прибой, подбадриваемый легким утренним ветерком. Солнце, поднимаясь с востока, зажгло багряным светом облака. Море, прозрачное и бескрайнее, катило свои волны к берегу, на нем белые полоски, сливающиеся с синевой неба. Над затонувшим пароходом кружили белые чайки. Уставшие птицы садились на верхушки отражающихся в воде мачт. Волны омывали борт корабля, в чреве которого покоился мой отец. Его желание сбылось: он жил и почил в море.
Со мной остались два моряка. Возле парохода мы увидели несколько человек. А бидонов и след простыл. Представителям власти, если они явятся, мы скажем, что отец рыбачил на этом корабле. Это оправдает в их глазах наши поиски. Я его сын, а сын имеет право искать своего отца. Я не совершил никакого преступления. Произошел несчастный случай. Утонул человек. На то воля аллаха. Если потребуется, я дам свидетельские показания. Буду настаивать на них. Скажу, что квартал и моряки не имеют никакого отношения к отцу. Я не стану просить помощи, буду искать один. И я обязательно найду его. Когда отец учил меня нырять, мог ли он предположить, какой трагедией обернется для меня эта наука? Не лучше ли оставить его там покоящимся в объятиях моря? Нет, я должен проститься с его телом на его родной земле.
Я снял верхнюю одежду и приготовился нырнуть, но один из моряков остановил меня:
— Сними и нижнее белье…
— Зачем?
— Оно будет мешать в воде.
— Почему?
— Зацепишься, не дай бог, за какие-нибудь гвозди или стойки…
«Он, пожалуй, прав, — подумал я. — Отец, наверное, не предусмотрел этого. На судне масса всяких выступов, металлических предметов — гвоздей, штырей, стержней, за которые может зацепиться одежда. Возможно, это и случилось с отцом… Он забыл снять белье. Никто не подсказал ему, и он погиб из-за такой ерунды». И все же я не решался раздеться догола. Как я смогу в таком виде выйти на берег, когда там соберется все население квартала? И перед морем тоже я стыдился своей наготы. Но моряки настойчиво уговаривали меня:
— Сними кальсоны, Саид. Тут одни мужчины.
Я решительно сказал:
— Сниму на палубе. У меня еще есть время… Я не повторю ошибки отца.
Один из моряков сказал:
— Не думаю, что твой отец мог допустить такую оплошность, ведь он был опытным моряком.
Я подумал: «Как знать… Он бы не стал обнажать свое тело перед посторонними, ведь он был так застенчив». А вслух я сказал:
— Надеюсь, он был осторожен. И все же, возможно, именно этот пустяк и стал причиной гибели отца.