И он решил покончить с собой.
Умереть должны были и Джозеф Геруша, и Карл Перрейра. Последний потратил всю жизнь на то, чтобы обелить первого. А это и само по себе грех: тешить себя иллюзией, что благотворительность и символические жесты способны отменить уничтожение двух жизней.
Для семнадцатилетнего Джозефа Геруша самоубийство большого труда не составляло. Он в течение сорока лет вел растительное существование, которое поддерживалось номером Системы социального обеспечения и идентификационным номером налогоплательщика. На случай, если он когда-нибудь возвратится к жизни, были отложены деньги. Когда же Карл понял, что возвратиться Джозефу не суждено, он отключил искусственно поддерживавшую его жизнь аппаратуру и деньги эти попросту бросил.
Но все-таки… одиннадцать миллионов долларов… Почему он не потратил их на ту же благотворительность?
Потому что на этих деньгах была кровь, думала Глория, потому что он заработал их благодаря тому, что последние сорок лет провел на свободе, а не в тюрьме.
Банковские счета, акции, облигации — Карл отказался от них. Расправившись таким образом с финансовыми свидетельствами существования Джозефа Геруша. Что же касается существования физического, тут ему подвернулся Бэйк.
Как Карл получил копию свидетельства о рождении, не заходя в банк? Да просто он давно уже держал ее дома. Ожидая именно такого момента, страшась его, но зная, что он наступит.
Теперь можно было заняться самим собой. Карл поехал в Агуас-Вивас, на то место, где произошла автомобильная катастрофа, и вбил в свой гроб последний гвоздь. Уничтожил машину. Может быть, сжег ее, как и уверял Фахардо.
«Из города можно увидеть пламя, сеньора».
Впрочем, и это было враньем. Автокатастрофа — не было никакой автокатастрофы, перестань называть ее так — произошла днем. А днем пламя за несколько миль не увидишь. И тот пустой кусок земли, каким, спрашивается, образом они так быстро убрали с него обломки? Фахардо показал ей обожженные пучки травы, немного битого стекла, и она — смятенная и измотанная — поверила ему.
Фахардо.
Что Карл сказал ему, когда они обговаривали все это?
«Я хочу, чтобы мое имя умерло».
«Это будет стоить денег, сеньор».
Однако, подкупив Teniente, Карл остался без средств к существованию. Он возвратился назад и снял со своего сберегательного счета последние деньги. В Соединенных Штатах на восемь тысяч долларов особо не разгуляешься. И уж тем более если тебе приходится начинать жизнь сначала: обзаводиться новым именем, новой профессией, новым домом в чужом тебе месте.
В таком, где тебя никто не сможет найти.