Он сообщил им, что ППГ собирается прочесать Домну № 2, следуя наводке одного из рабочих. После вчерашнего боевого рейда сигнал об опасности уже ушел по защищенному каналу связи бригадиру этого участка. Подразделение Селтон и журналисты приглашаются сопровождать ППГ во время этой операции, при условии, что они беспрекословно будут следовать инструкциям ППГ и «не вляпаются», как мягко выразился ЛаРю, в какое-нибудь дерьмо.
«Основательно, — подумал Фальк. — Сказал, как отрезал».
Понизив голос, ЛаРю без обиняков объяснил, почему все так строго. Может возникнуть перестрелка. Или даже настоящий бой. Несмотря на защитное снаряжение и присутствие солдат ВУАП, их жизни подвергнутся опасности. Даже если следовать каждому слогу, каждой букве инструкции, все равно остается шанс быть подстреленным. И он, ЛаРю, хочет, чтобы они понимали это, и не хочет, чтобы у них сложилось впечатление, что вся операция — показуха. Самая что ни на есть, мать ее, настоящая, как он выразился.
Если кто боится, ничего страшного. Можно остаться под охраной бронетранспортеров или вернуться на опорный пункт, где и подождать остальных. Никто никого за это не осудит.
— Даю вам минуту на размышление, — произнес он. — Если честно, я бы только порадовался, если бы вас здесь не было: мы просто выполняем свою работу. Но ничего. Подумайте хорошенько, а затем, если хотите, чтобы вас включили в группу, подойдите к моему старшему сержанту.
Фальк почувствовал, как у него изнутри поднимается странный жар. Напряжение и страх — смесь, вкус которой он уже подзабыл. Разумеется, он — за участие в операции. Становилось все интереснее. Но самым интересным была, пожалуй, его реакция. Возбуждение. Страх. Он чувствовал, как скептицизм счищался с него с легкостью луковой шелухи. Он не хотел, чтобы его застрелили. Но был шанс, что и такое возможно. От тряски в вездеходе у него все болело, его мутило с прошлой ночи и подташнивало от волнения. И в то же время он удивлялся той радости, какую вызывали у него эти дерьмовые психологические реакции.
— Да, и еще хочу вам кое-что показать, — добавил ЛаРю. — Нечто невероятное, но вам понравится. Надеюсь, оно поможет вам сделать правильный выбор.
В сопровождении нескольких солдат, которые теперь образовывали для них живой щит, ЛаРю провел журналистов чуть назад по дороге, а затем свернул с нее в грязный двор позади заброшенного строительного завода.
— Вот, — произнес он с явной гордостью, словно селекционер, демонстрирующий выведенную им породу.
Он указал на стену, испещренную выбоинами от пуль.