Тот покачал головой.
– Я пришел сообщить, что в понедельник в газете появится объявление о моей помолвке. – Голос виконта даже в его собственных ушах звучал сдавленно и неестественно.
Во взгляде графа вспыхнула радость с примесью удивления и опаски. Годами он настаивал на том, чтобы наследник женился и произвел на свет продолжателя рода. Величайшая ирония состояла в том, что единственная капля крови Сен-Сиров в Себастьяновых жилах досталась ему от блудной матери, которая по обыкновению многих знатных семейств вышла замуж за дальнего родственника.
– Помолвке? – кашлянув, переспросил Гендон.
Девлин кивнул.
– В четверг я сочетаюсь браком с мисс Геро Джарвис.
– Джарвис?! – с присвистом выдохнул граф.
– Да.
– Что за сумасбродство?
На эти слова Себастьян усмехнулся:
– Церемония состоится в одиннадцать утра в часовне архиепископского дворца в Ламбете.
– Я приглашен? – уставился на сына Сен-Сир.
– Да, – повернулся тот к выходу.
– Девлин…
Виконт оглянулся, приподняв бровь в молчаливом вопросе.
– Спасибо за приглашение, – поблагодарил Гендон.
Но Себастьян обнаружил, что в не силах ответить чем-то большим, нежели кивок.
* * * * *
Суббота, 25 июля 1812 года
Рассвет следующего дня выдался теплым и ясным.
В замшевых бриджах, сверкающих черных сапогах и серовато-зеленом сюртуке для верховой езды, Антонаки Рамадани, посол Блистательной Порты при Сент-Джеймсском дворе, спокойной рысью ехал вверх по Роттен-роу. Его можно было принять за какого-нибудь загорелого англичанина, катающегося на лошади в Гайд-парке. Единственной экзотической чертой был конь посланника, великолепный гнедой туркменский скакун под седлом с высокими луками и бархатным малиновым чепраком.
– Доброе утро, ваше превосходительство, – поздоровался Себастьян, придерживая свою изящную арабскую кобылку рядом с конем турка. – Жаль, что не представилось возможности познакомиться вчера вечером на приеме у королевы. Я Девлин.
Рамадани бросил на виконта быстрый, испытующий взгляд и перевел его обратно на дорожку перед собой.
– Слышал о вас. – Английский язык посла оказался неожиданно хорош, со слабым, еле уловимым акцентом. – Вы тот странный британский аристократ, которому нравится разгадывать убийства. Это что, хобби такое?
– Не уверен, что назвал бы подобное занятие своим хобби.
– Вот как? А чем бы вы тогда его назвали?
– Возможно, интересом. – «А может, одержимостью. Или искуплением», – подумал Себастьян, но вслух не произнес.
– Вы считаете, что мистер Александр Росс, молодой джентльмен из Форин-офис, умерший на прошлой неделе, был убит, – поднял бровь турок. Фраза прозвучала утверждением, не вопросом. – И полагаете, что это сделал я.